Путешествие за Грань. В поисках красного цветка
Шрифт:
Понимая, что подслащенная каша достанется кому-то другому, Ник вскочил с кровати и подбежал к раковине, приводить себя в порядок.
Этот пацаненок не был чистюлей, но старался умываться каждый день.
По пути в столовую он догнал своих друзей.
– Я думал, ты уже не проснешься, – сказал, зевая во весь рот, Огами.
– Ага, чтоб мой завтрак кто-нибудь слопал! – сказал Ник.
– Да ты сам, чей хочешь завтрак слопаешь.
– А? Не правда! – возразил он, словам Неймо.
– А кто съел обед Геро, когда он заблудился в лесу?
Выуживая из себя оправдания, Ник
– Да ну тебя! – буркнул он и засунул руки в карманы выцветшей ветровки.
Направляясь по шумному коридору в столовую, из ее дверей с криками поварихи, пинком под пушистый хвост, вылетел, толстый, усатый, черный кот, с белой моськой и маленьким, розовым носиком.
Получив по заслугам, кот гордо задрал мордочку и медленно, переваливаясь с одного бока на другой, потопал своими короткими лапками навстречу потоку шумных детей.
– Сакс! Кис-кис-кис-кис-кис, – тихонько позвала четвероного, уже знакомая, худенькая девочка в синем сарафане.
Самолюбивый кот, обратил свой взор на соблазнительно подзывающую руку, и он решил подойти. Не зря же тревожат внимание его величества.
Четвероногий обитатель детдома лениво поковылял к подзывающей его девочке. Он понюхал ее ладонь и, вновь задрав моську, потопал дальше, заставляя проседать под собой деревянные, местами прогнившие, скрипящие доски.
Проводив зазнавшегося кота взглядом, Макки выпрямилась и догнала своих шумных друзей в разгаре спора.
– Да я тебе говорю, догнали его! – вопил Ник.
– А я говорю, он в лес тогда убежал! – говорил Неймо.
– Ты где потерялась? – спросила Кая.
– Котика гладила, – ответила Макки.
– Я тебя не слышу, громко очень, – шепелявила подруга.
– Котика гладила, – крикнула тихоня.
– Ясно, не отставай больше, а то вместе не сядем.
Дети прошли сквозь узкие двери и оказались в соседней пристройке, именуемой столовой. Ребята направились к накрытому столу, но Ник заметил неподалеку директрису, которая контролировала порядок у окошка раздачи еды.
На душе опять заскрежетали кошки. Ушлый мальчик протиснулся сквозь толпу воспитанников и, получив от кого-то за свою наглость тумака, направился к Директору. Ник подбежал, потирая ноющее место подзатыльника, и сразу, попал в ее поле зрения. Сцепив руки за спиной, он направил свой стыдливый взгляд в пол.
– Мисс Алланда, простите меня, пожалуйста, за вчерашнее, я больше так не буду, – промямлил мальчик
Взволнованно перебирая за спиной свои маленькие пальчики, он ожидал вердикт.
– Вернешь то, что украл, и будешь прощен, – в своей строгой, высокомерной манере сказала директор.
Мальчишка засиял от радости и побежал искать друзей.
– Ник, иди сюда, я место заняла, – кричала Кая, махая из-за стола рукой.
Проскользнув мимо ярких, облезлых окон, Ник уселся у лучшей среди всей столовой стены с прохладным теньком.
Во время того, как все уплетали овсянку, Огами вдруг начал кашлять, прикрывая наполненный рот рукой. Сразу как он проглотил кашу, маленький, беловолосый блондин начал рыскать по карманам старой, кожаной ветровки. У юнца начался приступ астмы.
– Огами, ты с собой ту штуку взял? – взволнованно спросил
Огами покивал и наконец-то вытащил из кармана бурый, затертый предмет – артефакт. Он сунул трубку прибора в рот, надавил на ее угол, и вдохнул голубой пар. Мальчик освободился от оков и снова начал свободно дышать. Огами посмотрел на десятиуровневую отметину на устройстве.
– Сколько еще осталось? – спросил старший.
– Три деления.
Ответил слабый на вид, но сильный духом, маленький борец за жизнь.
А я забыла, как эта штука называется? – спросила Кая вылизывая тарелку.
– Ингалятор, – ответил Неймо.
– Если бы ни Фиттика, я бы уже умер, – сказал Огами, не отрывая от небольшого устройства, свои сиреневые глазки.
Бледный мальчонок вздохнул, непроизвольно вызывая к себе сочувствие. Положив ингалятор обратно в карман, хилый малец продолжил жевать, как обычно, недосоленную овсянку.
После завтрака все, кроме Ника, отправились по своим комнатушкам, готовиться к первому уроку.
Ник выбежал на улицу и завернув за побитую временем изгородь, он отправился к своему, тайнику. Мальчуган подбежал к краю ржавой ограды с изогнутым, гнилым прутом и, чуть-чуть высунув язык, впился пальцами в маленький квадратик дерна. Отрывая проросшие за ночь тоненькие паутинки сорняка, Ник явил на свет, свое хранилище бесценных для него предметов. Он отложил в сторону маскировку и, не доставая из земли коробочку, подковырнул пальцем дощечку. На месте было все: найденный, разболтанный, складной нож, специально спрятанная дорогая ему мягкая игрушка, неизвестно зачем нужный, футляр для очков и, естественно, украденный вчера ровнитель. Артефакт, именуемый в народе «ровнителем», выглядел как ничем не приметный, треугольный мастерок, но с выделяющей его среди всего прочего, плавающей, по поверхности, лопаткой, которая ровно укладывала раствор. Становясь на путь исправления, воришка достал мастерок, положил его рядом, и вновь замаскировал свой тайник.
Ник убедился, что края маскировки превосходно гармонируют с окружающей почвой и, с детским зарядом энергии, побежал в наполненный артефактами, торговый квартал.
Приближаясь, к месту вчерашнего преступного дела, мальчик сбавил шаг. Его сердце быстро колотилось от бегущего в маленьком теле адреналина и страха от того, что ему настучат по голове. Наконец-то Ник стоял перед красивой, синей палаткой на колесах. Крохотное сердце сорванца забилось еще быстрее, сразу как он увидел тучного темнокожего мужчину с золотой сережкой в левом ухе, большим носом, и вьющимися, черными, как уголь волосами, который упорно, что-то искал в деревянном ящике.
– Дядя? – жалостливо окликнул Ник.
Но мужчина, не расслышав, продолжал рыться в лакированном боксе, бухтя что-то себе под нос.
– Кхм… Дядь? – прикрикнул малец.
– М?
Мужчина обернулся и направил на него свои покрасневшие, карие глаза.
– А?! Ты?! – гаркнул торговец.
Не успел скупщик артефактов, отругать паренька, как Ник, опустив голову, протянул украденный артефакт.
– Дядя, простите, пожалуйста, я больше так не буду.
– Сам додумался прийти, или кто надоумил? – прогремел голос торговца.