Путешествия Христофора Колумба (Дневники, письма, документы)
Шрифт:
Испанское дворянство, в свою очередь, мечтало о приобретении земельных владений за океаном и еще больше – о золоте и драгоценностях «Катая» и «Индий», так как большинство дворян было в неоплатном долгу у ростовщиков.
В XV веке в Испании, как и в других странах Европы, по словам Энгельса, «…деньги снова стали всеобщим средством обмена, и в силу этого масса их значительно увеличилась. И дворянство тоже уже не могло обходиться без них. А так как у него очень мало было или даже вовсе ничего не было такого, что можно было бы продавать, – грабить же теперь стало также не так-то уж легко, – ему пришлось решиться прибегать к займам у городского ростовщика» [4] .
4
[4] Энгельс. О разложении феодализма и развитии буржуазии. Маркс и Энгельс.
«До какой степени в конце XV столетия, – продолжает Энгельс, – деньги подкопали и разъели изнутри феодализм, ясно видно по той жажде золота, которая в эту эпоху овладела Западной Европой; золота искали португальцы на африканском берегу, в Индии, на всем дальнем Востоке; золото было тем магическим словом, которое гнало испанцев через Атлантический океан; золото – вот чего первым делом требовал белый, как только он ступал на вновь открытый берег. Но эта тяга к далеким путешествиям, приключениям в поисках золота хотя и осуществлялась сначала в феодальных и полуфеодальных формах, все же была в корне несовместима с феодализмом; основой последнего было земледелие, и завоевательные походы его по существу дела имели целью приобретение земель. К тому же мореплавание было определенно буржуазным промыслом, который наложил печать своего антифеодального характера также и на все современные военные флоты» [5] .
5
[5] Там же.
Стремление к наживе сочеталось на Пиренейском полуострове с религиозными фанатизмом – результатом многовековой борьбы христиан против мусульман, – постоянно подогревавшимся духовенством, которое мечтало о распространении католической веры среди миллионов «язычников», живущих в Южной и Восточной Азии. Не следует, однако, преувеличивать значение религиозного фанатизма в испанской заокеанской экспансии. Им заражены были только часть духовенства и некоторые второстепенные конкистадоры (завоеватели). Для инициаторов и организаторов заокеанской экспансии Испании, для прославленных вождей конкисты религиозное рвение было привычной и удобной маской, под которой скрывались стремления к власти или к личной наживе, очень часто – к тому и другому вместе. С потрясающей силой охарактеризовал конкистадоров Лас Касас, автор «Кратчайшей истории разрушения Индий», своей знаменитой лаконической фразой: «они шли с крестом в руке и с ненасытной жаждой золота в сердце». Для «католических» королей религиозное рвение также служило только маской.
«Ханжой-фанатичкой» назвал Маркс королеву кастильскую Изабеллу, лицемерную покровительницу Колумба. Но среди буржуазных историков было и есть у нее много верных льстецов, и среди них такие известные авторы XIX века, как американский писатель Ирвинг и американский историк Прескотт. По-видимому, Изабелла была очень искусной лицемеркой: лишь в конце XIX века «ученые историки узнали из архивных документов самые тайные ее помыслы и взвесили самые сокровенные ее желания, которые тщательно были скрыты от современников, и они отразились в тысяче разоблачающих ее линз». И только тогда известный американский историк открытия Америки, один из крупнейших колумбианцев, не пощадивший и Колумба, с полным правом написал об Изабелле и ее муже, короле арагонском Фердинанде: «Историк, изучающий их характеры по документам того времени, не может не признать, что они отличались свойствами, мало согласовавшимися с требованиями благородства и благочестия… Можно утверждать, что часто эти испанские монархи проявляли гораздо больше вероломства и обмана, чем оно допускалось учениями их времени… и в этом отношении королева была виновнее короля» (Уинсор).
Несомненно, что «католические короли», как их называют испанские историки, ревностно защищали интересы церкви лишь в том случае, когда они совпадали с их личными интересами. «Недостаток благочестия», т. е. ханжеское лицемерие Изабеллы, разгадали только потомки, рывшиеся в исторических архивах; но Фердинанд, по-видимому, был менее искусным актером, чем его супруга: его лицемерие было очевидно и для его современников, по крайней мере таких проницательных, как Макиавелли. Вот что писал Макиавелли в своем знаменитом трактате «Князь», где в одном месте он недвусмысленно намекает на Фердинанда, а ниже – прямо называет его: «Князь должен особенно заботиться… чтобы, слушая и глядя на него, казалось, что князь – весь благочестие, верность, человечность, искренность, религия. Всего же важнее видимость этой последней добродетели… Есть, в наше время один князь – не надо его называть, – который никогда ничего, кроме мира и верности, не проповедует, на деле же он и тому и другому великий враг…» (глава XVIII).
«Фернандо Арагонского, теперешнего короля Испании, почти можно назвать
Что Колумб в этом отношении не отличался от королей, на службе которых совершил свои великие открытия, особенно отчетливо видно из тех, данных нами в переводе, документов, которые лично написаны или продиктованы им. Его подлинные дневники, к сожалению, дошли до нас лишь в обработке Лас Касаса; но этот пламенный обличитель жестоких и жадных конкистадоров из личных симпатий к Колумбу сделал для него исключение: он старался изобразить его подлинным «ревнителем веры». Только сделал он это неумело, и у его Колумба из-под маски рыцаря креста постоянно выглядывает облик рыцаря наживы.
II
Биографические сведения о Колумбе до организации его первой экспедиции крайне скудны, а поэтому ряд существенных моментов в истории его жизни и деятельности до сих пор вызывает сомнения и споры. Нет точных документальных данных, которые позволили бы восстановить шаг за шагом весь жизненный путь знаменитого мореплавателя; отсутствие таких данных открывает буржуазным историкам широкие возможности для построения легковесных гипотез, которые не только не разрешают спорных и неясных вопросов, но еще более запутывают «колумбианскую проблему».
Положение осложняется еще и тем, что первые биографы Колумба – его сын Фернандо [6] и Лас Касас, руководствуясь личными мотивами, создали ложные версии биографии «адмирала моря-океана», сознательно исказив факты. При этом, как предполагают, они подвергли основательной ревизии материалы семейного архива дома Колумбов и изъяли множество документов, которые либо могли повредить репутации Колумба, либо опровергнуть их фальсификаторские построения.
В той или иной мере спорны почти все факты из жизни Колумба, относящиеся к его юности и периоду долголетнего пребывания в Португалии. Неясна история борьбы Колумба за осуществление проекта, да и о самом этом проекте приходится судить, главным образом, по материалам, относящимся к тому времени, когда предприятие Колумба было уже осуществлено. О зарождении же у Колумба замысла дальнего заокеанского плавания приходится только высказывать предположения, пока еще не подтвержденные документальными данными.
6
[6] Или лицо, которое под именем Фериандо Колумба (Коломбо) выпустило в свет в 1571 г. на итальянском языке в Венеции «Историю жизни и дел адмирала Христофора Колумба».
Разумеется, много споров возбуждает и последний этап жизни Колумба, когда с именем его было уже связано открытие «островов и материка в море-океане». Но здесь, однако, исследователь сталкивается с огромным документальным материалом, который позволяет выйти из сферы догадок и беспочвенных предположений.
Могут считаться, наконец, установленными место и – с некоторыми сомнениями – дата рождения Колумба и его происхождение (прежде различные историки устанавливали дату его рождения от 1435 до 1456 гг.). Путем сопоставления нотариальных записей генуэзских архивов с различными документами, относящимися к деятельности Колумба в Португалии и Кастилии, недавно, как будто окончательно, установлено, что Христофор Колумб родился в Генуе в конце октября 1451 г. [7] . Его отцом был шерстяник Доминико Коломбо, матерью – Сусанна Фонтанароза. Дед Христофора Колумба, Джованни, жил в пригороде Генуи – Кинто. В генуэзских архивах сохранилась запись акта о передаче Джованни Коломбо своего сына Доминико в обучение ткачу Гильермо (Вильгельму) Брабанте, сроком на семь лет. Нотариальные записи 1440-1455 гг. свидетельствуют, что Доминико Коломбо был человеком очень небогатым. Он не имел собственного дома и арендовал жилье у генуэзского монастыря Санто-Стефано. Не только Доминико Коломбо, но и сын его Христофор был ремесленником и состоял в генуэзском шерстяном цехе (laneiro de Janua), как то подтверждает документ, датированный 1472 годом.
7
[7] И все же этому противоречат некоторые высказывания самого Колумба и его современников лично его знавших, в частности – Бернальдеса.