Путешествия и приключения капитана Гаттераса(изд.1954)

Верн Жюль Габриэль

И этот бриг был американским судном, а сам Гриннелл и доктор Кейн – американцами!

Легко понять, что обычное презрение англичанина к янки у Гаттераса перешло в ненависть. Он решил во что бы то ни стало пройти дальше, чем его отважный соперник, и достичь полюса.

Целых два года он жил в Ливерпуле, выдавая себя за матроса. В лице Ричарда Шандона он нашел человека, какой был ему необходим, и в анонимном письме предложил ему и доктору Клоубонни свои условия. «Вперед» был построен, снаряжен, оборудован. Имени своего Гаттерас не открыл, иначе никто не согласился бы его сопровождать. Гаттерас решил принять начальство над бригом при каких-нибудь чрезвычайных обстоятельствах или тогда, когда «Вперед»

настолько продвинется вперед, что поздно будет уже говорить о возвращении. Впрочем, он мог предложить экипажу, как мы это видели, столь выгодные условия оплаты, что ни один матрос не отказался бы последовать за Гаттерасом хоть на край света.

Да и в самом деле, Гаттерас хотел отправиться на край света!

И вот в критических обстоятельствах Гаттерас, не колеблясь, заявил о себе. Его верная собака Дэк, сопровождавшая капитана в путешествиях, первой признала хозяина. Вот так, к радости людей мужественных и крайнему огорчению робких, неожиданно выяснилось, что капитаном брига «Вперед» был Джон Гаттерас.

Глава 13

Планы Гаттераса

Появление на бриге этого отважного человека было по-разному встречено моряками. Одни всецело встали на сторону Гаттераса, соблазненные деньгами, другие, смельчаки, сочувствовали его замыслам, третьи повиновались, но скрепя сердце, и готовы были возмутиться при первом же удобном случае. Жизнь на бриге вернулась в свою колею. Воскресенье 20 мая было посвящено отдыху.

В каюте капитана собрались на совещание Шандон, Уолл, Джонсон и доктор.

– Господа, – капитан уверенно пользовался своим характерным, мягким и вместе с тем повелительным голосом, – вам известно, что я решил достигнуть полюса. Я хотел бы знать ваше мнение. Что вы думаете об этом. Шандон?

– Мне нечего думать, капитан, – холодно ответил Шандон, – мое дело повиноваться.

Казалось, этот ответ ничуть не удивил Гаттераса.

– Прошу вас, Ричард Шандон, – все тем же холодным тоном продолжил капитан, – оценить наши шансы на успех.

– За меня ответят факты, капитан, – отвечал Шандон. – До сих пор все попытки подобного рода оказывались неудачными. Желаю, чтобы мы оказались счастливее.

– И мы будем счастливее. Как ваше мнение, господа?

– Что до меня, – ответил доктор, – то я считаю ваше намерение, капитан, вполне осуществимым. Несомненно, когда-нибудь мореплаватели достигнут полюса, и я не вижу, почему этого не сможем сделать именно мы!

– Это будет для нас тем легче, – отвечал Гаттерас, – что приняты все нужные меры и мы можем воспользоваться опытом наших предшественников. Кстати, Шандон, благодарю вас за ваши усилия по снаряжению брига. В числе матросов есть несколько беспокойных голов, но я сумею их обуздать. Нынче же я могу только похвалить вас.

Шандон холодно поклонился. Положение его на бриге, которым он рассчитывал командовать, становилось двусмысленным. Гаттерас сразу это понял и оставил его в покое.

– Что до вас, господа, – обратился он к Уоллу и Джонсону, – то я счастлив, что заручился содействием таких мужественных и опытных людей, как вы.

– Я весь к вашим услугам, капитан, – отвечал Джонсон. – Пусть ваше предприятие представляется мне несколько рискованным, но вы можете вполне на меня рассчитывать.

– И на меня тоже, – добавил Джемс Уолл.

– Что до вас, доктор, то я отлично знаю вам цену.

– В таком случае, вы знаете больше, чем я сам, – с живостью ответил доктор.

– Считаю нужным, господа, – опять заговорил Гаттерас, – объяснить вам, на каких фактах основывается мой проект достичь полюса. В тысяча восемьсот семнадцатом году судно «Нептун», отправившись из Абердина, прошло к северу от Шпицбергена к восемьдесят второму градусу.

В тысяча восемьсот двадцать шестом году знаменитый Парри, после своей третьей экспедиции в полярные моря, отправился со Шпицбергена на санях-лодках и поднялся на сто пятьдесят миль к северу. В тысяча восемьсот пятьдесят втором году капитан Инглфилд достиг в проливе Смита семьдесят восьмого градуса и тридцати пяти минут широты. Все это были английские суда, находившиеся под командованием англичан, наших соотечественников.

Гаттерас остановился.

– Я должен добавить, – продолжал он со смущенным видом, как бы с трудом выговаривая слова, – что в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году американец Кейн, командовавший бригом «Эдванс», поднялся еще выше, а его помощник лейтенант Мортон, отправившись по ледяным полям, водрузил знамя Соединенных Штатов выше восемьдесят второго градуса широты. Больше я не буду к этому возвращаться. Необходимо, однако, знать, что капитаны кораблей «Нептун», «Энтерпрайз», «Изабелла» и «Эдванс» установили факт, что под такими высокими широтами существует полярный бассейн, совершенно свободный ото льдов.

– Свободный от льдов! – воскликнул Шандон, прерывая капитана. – Не может быть!

– Имейте в виду, Шандон, – спокойно сказал капитан, глаза которого на миг вспыхнули, – что я привожу точные факты и называю подлинные имена. Добавлю еще, что во время стоянки капитана Пенни в тысяча восемьсот пятьдесят первом году в проливе Веллингтон его помощник Стюарт тоже видел свободное от льдов море, и его показания подтверждаются свидетельством сэра Эдуарда Бельчера, зимовавшего в тысяча восемьсот пятьдесят третьем году в Нортумберлендском заливе под семьдесят шестым градусом пятьюдесятью двумя минутами широты и девяносто девятью градусами двадцатью минутами долготы. Факты эти не подлежат сомнению, и отрицать их могут только люди недобросовестные.

– Однако, капитан, – заметил Шандон, – факты эти настолько противоречивы, что…

– Ошибаетесь, Шандон, ошибаетесь! – воскликнул доктор Клоубонни. – Эти факты ничуть не противоречат утверждениям науки. Надеюсь, капитан позволит мне это доказать?

– Прошу вас, доктор, – чуть заметно поклонился Гаттерас.

– Так слушайте же, Шандон. Географические данные и изотермы, несомненно, доказывают, что область наибольших холодов на земном шаре находится не у полюса, и, подобно магнитному полюсу Земли, отстоит от Северного полюса на несколько градусов. Исследованиями Брюстера, Берхама и других физиков установлено, что на нашем полушарии существуют два полюса холода: один в Азии, под семьюдесятью девятью градусами тридцатью минутами северной широты и сто двадцатью градусами восточной долготы, а другой в Америке, под семьюдесятью восемью градусами северной широты и девяносто семью градусами западной долготы. В настоящее время нас интересует этот, американский, и вы видите, Шандон, что он отстоит от полюса больше чем на двенадцать градусов. После этого позвольте вас спросить: почему море у полюса не может быть таким же свободным от льдов, как летом под шестьдесят шестой параллелью, то есть в южных частях Баффинова залива?

– Здорово сказано! – заметил Джонсон. – Доктор говорит об этих вещах как специалист.

– Так оно и должно быть, – согласился Джемс Уолл.

– Химеры и предположения! Чистой воды гипотезы! – упрямо твердил Шандон.

– Рассмотрим оба варианта, Шандон, – продолжил Гаттерас. – Море или свободно от льдов, или не свободно. И в том и в другом случае ничто не может помешать нам достигнуть полюса. Если море свободно, «Вперед» доставит нас к цели, если же оно не свободно, мы попытаемся добраться до полюса на санях. Согласитесь, что это вполне возможно. Если мы достигнем на нашем бриге восемьдесят третьего градуса, нам останется до полюса всего четыреста двадцать миль.