Путешествия Лейлы
Шрифт:
– Скажите лучше лайк, где я сейчас и что все это вообще значит? – Лейла опять не увидела в ответ никакой осмысленности во взгляде. – А про родителей – лонг стори.
– Расскажите-ка-расскажите, я весь внимание.
– Уф-ф. Ну, если кратко: мама живет в одной стране, у нее лайк новая семья, папа в другой, но я его и не видела толком. Такой вот гостевой папа. Я в третьей. Ну … в разных. Хотя вот где я сейчас, это вы мне расскажите, плиз.
– Так, так, любопытно, занятненько. А в Палестине вы уже бывали, значит?
– Ну, я была в Израиле один раз и по арабской
– Интересненько, гениальненько … Так, то есть, возможно, были, но не уверены?
– Думаю, что была. Экчуалли, я побывала в пятидесяти четырех странах.
– То есть вы, моя замечательная, не уверены, в каких странах были или нет, но точно знаете, что были в пятидесяти четырех?
– Ну да, я как раз считала в аппликейшине на телефоне недавно, знаете, есть такое, лайк спешл?
– Эм-м … поясните, прекрасная наша… – Лицо Альфредо задвигалось, на миг оживилось.
– Ну, это такое приложение, не помню, как называется.
Доктор кивнул, Лейла продолжила безучастно:
– Вы пойнт … отмечаете страны, которые посетили, телефон их автоматически суммирует, ну, считает.
– Что, телефон что-то считает?
– Ну, не телефон, приложение… – Лейла устала от показной дружелюбности и отсутствия смысла.
– Приложение к чему, моя драгоценная?
– Э … приложение на телефоне, – закатила к потолку глаза, как с медсестрами, когда те не понимали очевидного, – ну, давайте я вам покажу. Можно воспользоваться вашим телефоном, пожалуйста?
– Простите?
– У вас нет телефона? – Лейла невольно повысила голос, хотелось быстрей закончить с этим.
– Есть, разумеется, есть, но здесь, боюсь, воспользоваться им не получится никак. Не волнуйтесь. Не волнуйтесь.
Лейле стало не по себе. Не любила она эти «не волнуйтесь».
– Ох, слушайте-ка … И лайк, какое вы имели право забирать мой? Да что это за буллшит вообще? – Внутри рос огненный шар, готовый вырваться наружу.
Что за идиоты, в самом деле. Может, они вообразили, что находятся где-нибудь в штаб-квартире Пентагона? С чего все здесь делают вид, что мобильной связи не существует? Допустим, нельзя проносить телефоны внутрь здания, такое бывает, но дураков-то зачем из себя строить, а тем более из других. Больше всего, даже после многих лет в корпоративном мире, Лейлу задевало именно это вежливое игнорирование.
– А вдруг мне срочно надо кому-то написать? Ну вдруг?! – почти кричала она. Откуда им знать, что по большому счету и писать некому. Или уже залезли в голову. – Вотс гоинг он? Где мы вообще? Может, все-таки ответите на мои вопросы? Еще и спрашиваете непонятно что.
– Вы, вы … вам надо успокоиться.
Лицо Альфредо стало красным, оно лоснилось и подрагивало. Рыбьи глаза раздувались через линзы очков.
– Вам надо успокоиться, не волнуйтесь, не волнуйтесь, не переживайте, – повторял он, как в трансе.
В ее горле и груди клокотало. Несмотря на ощутимую дрожь, Лейла вдруг ясно осознала, что разговор пошел не туда и может слететь в кювет. Повернулась
– Да, окей, вы правы, у меня болит голова, надо отдохнуть. Давайте поговорим немного позже.
Она терпеть не могла непрофессионализм в любом проявлении. Это доктор, не она, перешел сейчас какую-то черту. В конце концов, Лейла – пациент, она отвечала на его вопросы, нравилось ему, что он слышит, или нет. В любом случае, окей, это Лейла будет вести себя как на работе.
Доктор Альфредо кивнул, сминая блокнот:
– Спасибо, мы отлично поработали сегодня. Отдохните теперь, расслабьтесь.
Он встал и вышел с нарочито серьезным видом.
Итальянец еще несколько раз заходил и спрашивал что-то. Лейла не вникала, отвечала короткими фразами. Не надо спорить, здесь она явно не в выгодном положении, хотя у нее и вызывало сомнения ментальное здоровье других. Говорите, думайте что хотите, Лейла будет вежлива и отстраненна. Хотя медсестры-филиппинки все больше раздражали.
В потоке ничегонеделания пришла, казалось, остроумная идея. Лейла надавила на кнопку вызова, а когда вошла медсестра, тоном недовольного покупателя спросила:
– А вы можете позвать вашего супервайзера? Ну, то есть не вашего лично, а всех врачей вообще? Лайк менеджера, а?
Филиппинка, на этот раз шустрая Лавли, как всегда послушно кивнула. «Опять со всем соглашаются и ничего не сделают», – досадовала про себя Лейла. Но спустя пару часов медсестра вернулась, а с ней – тот подозрительного вида худощавый араб, Лейла уже видела его мельком. В дверях остановился и доктор Альфредо, вперился в комнату круглыми стеклянными глазами, потом ушел.
Вошедший представился: доктор Даниэль Натансон, владелец клиники. Расспрашивал о самочувствии, а она млела от благородного низкого голоса и красиво построенных фраз. Мудрое, злое, совсем негармоничное лицо – дохнуло холодом картин любимого художника Врубеля. Лжеараб напомнил отца и одновременно бывшего бойфренда, Джонни. Что долго потом удивляло Лейлу, этот доктор сразу назвал ее по имени, еще до того, как она успела представиться.
Даниэль с ходу объяснил, что у нее небольшая травма головы, тело заживает после ушибов и гематом, что в целом она легко отделалась. Что она пока на сильных обезболивающих, и потому все может казаться необычным. Что должна быть к себе добрей, дать организму время на восстановление. Что все будет хорошо и о ней позаботятся.
– Вас нашли выброшенной на берег Средиземного моря, почти как Афродиту.
Лейла впервые за многие дни засмеялась, поймала взгляд доктора. Думала теперь, что же понравилось больше – шутка, комплимент или тот, от кого они исходили. Встрепенулась:
– Но это же точно входит в мою страховку, ю шуа? У меня международная страховка «Алрозан». Мне же не надо будет потом ни за что платить самой, правильно?
– Не стоит ни о чем беспокоиться. Вы наш особенный гость, – успокоил Даниэль, – оплачивать вас ничего не попросят.