Путешествия Никласа
Шрифт:
– Он запрещен к применению…
– Просто неловко слушать! Самоубийца.
– К тому же у меня нет данных. Но я их получу!
– Ну-ну.
Историк и не думал задаром делиться с Комиссией результатами своего расследования. По правде говоря, знал он совсем немного. А новость о пропаже локальной звезды и вовсе стала для него неожиданностью. И ведь пропала она наверняка не вчера и даже не три дня назад, а по меньшей мере дней шесть-семь! Сначала космические аппараты выдали что-то несуразное, потеряв главный ориентир в пространстве, и принялись гнать на планету серии диких кадров с голым черным космосом вместо белого карлика. Затем автоматика в Комиссии выделила
– Ладно, ты как хочешь, а я собираюсь заняться делом, – сообщил Никлас. – На одном из складов найдешь энтропа, а я пойду к шлюзу. Ну? Или ты так и будешь тут валяться, пока не загнешься от истощения? Тогда лучше сразу впадай в кому и не мешай.
– Нет, я уже иду. – Чанг-33 с трудом поднялся, держась за стеллаж, принял эргономичную форму шара и покатился к выходу из лаборатории.
Никлас проследил за ним взглядом и отправился в противоположном направлении, прислушиваясь к электромагнитной активности среды. Но все было тихо, и пространство больше не искажалось, будто на горизонте событий черной дыры, как говаривали наивные предки. С каждым шагом историк избавлялся от страха нападения прозрачного врага, но проникался отчаянием. Осознание того, что они с гелиодезистом очутились на окраине необитаемой Галактики, в миллионах парсеков от ближайшего клана, без света и тепла звезды… От перспективы провести в таких сложных условиях не один месяц кто хочешь впадет в уныние, особенно без поддержки нанороботов. «Постой-ка, – сказал себе Никлас. – А вот эти ребята тут, может быть, имеются». Он перестроил речевой аппарат на короткие волны и выдал в эфир:
– Чанг! Чанг-33! Слышите меня? Сакки NGC 4320!
– Да, – устало отозвался чиновник.
– Найдете энтропа, пусть он проводит вас в медицинский блок, или что тут есть похожего. Нам нужна свежая доза нанороботов. И пусть найдет что-нибудь пожевать, а то у меня уже каркас размягчается…
– У меня он уже давно размяк, – проворчал гелиодезист. – Нашли этого дауна с атомной дрезиной?
– Пока нет.
Никлас вывернул к шлюзу и остановился перед массивной стальной дверью, глубоко упрятанной краями в скальную породу. Взглянув на анализатор атмосферы за пределами дома, он поежился: температура там не превышала ста двадцати Кельвинов, и судя по всему, по мере остывания планеты весь углекислый газ должен был выпасть в виде снега. Наружная дверь шлюзовой камеры была открыта.
– Во имя Белла, – пробормотал историк. – Где этот парень?
– Что, нигде нет? – лениво откликнулся Чанг-33.
Никлас понял, что произнес последний вопрос вслух. Также до него дошло, что температура в этом коридоре на пять Кельвинов ниже, чем в лаборатории, и продолжает неумолимо опускаться. Вместе с выходом из строя энергостанции заодно с прочим оборудованием отключился и обогревательный контур дома.
– Скоро мы замерзнем тут, как азотные сосульки, – сказал он.
Чанг-33 промолчал, и Никлас мимолетно удивился его выдержке. «Надо же, такой взбалмошный тип, а умеет не поддаться панике», – подумал он. Сам историк едва держался, чтобы не ударить по двери шлюза в бессильной ярости и страхе, причем боялся он в основном почему-то не за себя, а за Ирину. Ему было страшно представить ее реакцию, когда ей покажут заиндевелый труп Никласа. Получится ли после такой длительной и непрофессиональной заморозки целиком восстановить его многотысячелетнюю память?
Все-таки ему быстро удалось совладать с нервами и подключить
– Чанг-33, у вас есть возможность перейти на пониженное потребление кислорода? – спросил Никлас.
– Зачем?
– Я собираюсь спасти вторую биоформу. С тем психом, что достался вам, мы отсюда не выберемся. А этот парень может оказаться нормальным.
– Да, конечно. Недаром он предпочел смыться в вакуум. – Наверное, чиновник хотел вложить в свою реплику немало сарказма, но коротковолновым диапазоном он владел не очень хорошо, и фраза прозвучала нейтрально. – Я против.
– Идите к Беллу, – буркнул Никлас. – Давление снаружи больше семи килопаскалей.
Волнующая кассета
4/153. Неподалеку от северного полюса случился максимум крупного метеорного потока, судя по всему ежегодный. Его обычная интенсивность – четырнадцать метеоров, а тут часовое число «дождика» зашкалило за пятьсот пятьдесят. «Сито», ползавшее в самом крупном кратере Беты, успело замерить его, пока не погибло под космическим обломком. Это подлинное невезение. Но, с другой стороны, получены великолепные кадры несущегося навстречу зрителю метеорита, и этот ролик способен украсить любую классическую картину-катастрофу. Может, выставить его в одной из галерей Центра?
Вчера ко мне в спальный блок (я смотрел обычную 3-мерную копию старинного фильма из жизни т. н. «золотой» молодежи в Центре) явился энтроп и сказал:
– Босс! Мы получили оптимальные параметры женщины, способной стать матерью клана!
– Обязательно было тащиться ко мне лично? – буркнул я.
Оказывается, обязательно – «Хаос» уже размахивал кассетой мнемографа, которую порывался всучить мне. Я принял ее и небрежно швырнул на нижнюю полку стеллажа, рядом с транслятором.
– Вы не хотите ее просмотреть? – удивился энтроп.
– Вместе с тобой?
Он пожал плечами, пробормотал извинение и удалился. Жутко хотелось сменить фильм на синтезированную биоформами запись, но я сдержался. Во-первых, у меня не было настроения для такого просмотра, а во-вторых, необходимые для ознакомления с записью рецепторы и участки нервной цепи в моем организме (и особенно в мозге) не задействованы. Чтобы добиться полного эффекта, нужно сначала восстановить эрогенные зоны и полную память о прежних контактах с женщинами. На днях и займусь…
Спасение негэнтропа
8/239. Никлас повернул шлюзовой запор, запуская пневматический двигатель. Дверь на секунду замерла, прижатая перепадом давления, затем все же стала отодвигаться, с усилием вращая роликами в пазах. На лице историка проступил иней, ветер взметнул короткий кант комбинезона, и легкие моментально принялись подстраиваться под разреженный внешний воздух, снижая частоту вдохов. Никлас застопорил механизм и выскочил наружу. Глаза закололо кристалликами льда, и пришлось наполовину втянуть их в череп и прикрыть защитной мембраной.