Путешествия в прошлое и будущее
Шрифт:
Зажигалка вызвала общее внимание туземцев и вопросы:
— Откуда у тебя огонь? Покажи нам это огниво!
Кинг передал зажигалку вожаку, который взял ее очень осторожно, пощупал колесико, огня не получил и передал ее следующему, а сам взял свое огниво, привешенное к поясу, достал из мешочка кусочек древесного трута, высек огонь, закурил трубку, успевшую погаснуть, затянулся и передал соседу.
Кинг объяснил, что колесико зажигалки является кремнем и от искры загорается фитиль, пропитанный маслом, находящимся внутри этого
— Нет ли у тебя еще таких огнив? Продай нам! — попросил вожак.
— А горючее масло у тебя есть?
— Кокосовое масло есть.
— Оно гореть от искры не будет. А таких огнив у нас больше нет, это нужно нам, чтобы разводить огонь. Табак у вас для продажи есть? — прибавил Кинг, которому местный табак понравился.
— Табак мы сами разводим и продать эмерикен можем, — заявил вожак.
— Продайте, у нас больше нет, а мы любим курить. Может быть, продадите и трубки, но только новые, чистые?
— Можно. Женщины делают их. Сколько нужно?
Кинг заказал пять, так как Генри не курил.
— Покажи нам эту вещь! — сказал туземец, указывая на записную книжку, лежавшую на коленях Кинга.
Книжка и вложенный в нее карандаш пошли по рукам островитян, но не вызвали желания иметь подобную вещь. Полинезийцы были неграмотны и, очевидно, никогда не видели бумаги и карандашей. Это дало Кингу повод спросить:
— Вы всегда жили на этом острове или приехали сюда по воде с другого острова?
— Мы живем здесь давно! — вожак задумался и потом показал два раза обе руки с растопыренными пальцами. — Вот столько круговоротов солнца прошло с тех пор. Прежде мы жили на большом острове Сана-ару; жили хорошо, там много людей, имели много земли, ямса, свиней, орехов. Приехали японы на большой лодке с огнем и дымом, отнимали у нас землю, свиней, взамен ничего не давали. Брали себе наших женщин. Мы все терпели. Потом япон сказал нам: вся земля для япон, мы должен работать, сажать ямс, сахарный стебель, пасти свиней — для япон. Отдай япон девять ямс, — он показал пальцами, — себе оставь один. Япон девять свиней, себе одна. Рыбу лови — отдай япон. Совсем худо стало жить. Работай много, голодай много. Праздник больше нет, колоть свиней, кушать, плясать нельзя.
И все больше стало япон, все плыли на больших лодках, всю землю взяли, а нас погнали в лес, работай на япон или умирай. Начали мы думать, как жить дальше. Жить вместе с япон нельзя. И молодые сказали — уедем от япон далеко, найдем другой остров. Но больших лодок у нас было мало, только три. В каждой могли сесть только сорок мужчин, женщин, детей. Припасы взяли — ямс, орехи, свиньи, куры. Выбрали тихую погоду, море спокойно, поплыли на восход, подальше от япон. Пять дней плыли, увидели остров, только небольшой, а там уже живут малай. Приняли только одну лодку, худая стала, дальше плыть опасно. Две лодки плыли дальше еще два дня, увидели остров, этот самый, тоже маленький, и люди уже жили; нас приняли, больше нельзя, сказали,
Живем здесь не совсем хорошо, земли мало, леса много, нет места ямс сажать. Рыбу ловим, черепаху ловим, орех есть, живем спокойно, япон нет.
— Япон сюда не приходил в большой лодке с огнем и дымом? — спросил Кинг.
— Один раз летал большая птица, три япон были, ходили, смотрели, земли мало, остров далеко, плыть долго, не годится. Улетел. Мы тогда первый раз большую птицу видели. Япон взял у нас весь ямс, говорил — не дадите, здесь останемся и еще япон позовем. Ночью птицу кормить надо. Мы дали — уходи скоро. Пять свиней в лесу застрелили — тоже птице мясо нужно.
— А где сидела японская птица? — спросил Кинг.
— На лагуне сидела, на воде плавала, как баклан. А твоя птица земляная, на воде сидеть не может?
— Нет, наша птица тоже водяная. Села ночью на край воды и заболела.
— Долго больна будет? Ямс кормить надо? Весь ямс у нас съест, нам худо будет?
— Не бойтесь, она ямс не ест. Это вас япон обманывал. Птице нужна вода, которая горит. Такая вода у нас есть.
— А почему птица заболела?
— Клюв разбила, в скалу ударилась, когда ночью садилась.
— Лечить надо. У нас старик есть, хорошо лечит, колдун. Он придет, позовите его.
— Нет, такую птицу он лечить не умеет. Мы сами вылечим скоро.
Разговор продолжался еще немного, пока вожак не показал на солнце и не сказал:
— Нам пора, черепаху ловить будем, попробуем, будет бояться вашей птицы или нет.
— Табак завтра принесете? Можно и орехов принести.
— Завтра принесем. Товар у тебя есть еще?
— Товар найдется. Другой раз мы сами придем к вашим хижинам. Можно прийти?
— Приходите, пусть наши женщины, дети посмотрят эмерикен.
Туземцы сделали приветственный жест и удалились по тропе к заливу гуськом друг за другом, как и пришли.
Прочие путешественники, сидевшие в пещере, слышали разговор с островитянами. Вывод из него можно было сделать тот, что недалеко на запад имеется еще один небольшой остров, а значительно подальше — другой большой, но занятый японцами уже давно. Оба они — по-видимому, в пределах достижимости полета на остатках топлива. Известие о наличии табака и обещание принести его обрадовало всех курильщиков.
Вечернее сообщение по радио, записанное Элиасом, гласило, что в Пирл-Харборе спокойно, самолеты туда доставили хирургов, медикаменты, перевязочные средства, что на западный берег Америки японских налетов не было, что мобилизация армии и флота подвигается быстро. Неутешительно было известие, что японцы заняли еще один остров, принадлежащий Штатам, высадили большой десант на Филиппинах, несмотря на сопротивление местных сил, и продолжают осаду Гонконга, а разведочные самолеты их появились у Сингапура.