Путешествия в тропики за самоцветами
Шрифт:
В окрестностях разбросано еще с десяток более мелких рудничков и множество закопушек. Но эти два — самые крупные. Если даже не считать, что здесь с незапамятных времен изумруды добывались индейцами, то их возраст приближается к пяти столетиям. В это трудно поверить — настолько девственными кажутся окружающие копи ярко-зеленые горы. Но от фактов никуда не уйдешь, и, глядя на черные шрамы, рассекшие горные склоны, невольно обращаешься мыслями ко многим поколениям искателей зеленого камня, который в Колумбии часто называют «трагическим самоцветом».
Геология здесь настолько тесно переплетается с историей, что просто трудно сказать, чем наиболее замечательны эти необычные месторождения —
В первый день нашего визита мы планируем осмотреть и опробовать карьер рудника Текуэндама. До него недалеко, и при выборе средств передвижения (их не так много — верхом или пешком) мы решаем идти пешком. Нужно сказать, что на обратном пути, когда под жаркими лучами тропического солнца пришлось преодолевать двухсотметровый подъем от реки Итоко к базе, я горько об этом пожалел, но в начале маршрута все, как обычно, казалось прекрасным и воодушевляющим.
Текуэндама очень большой и очень типичный старательский карьер. Очень типичный потому, что старатели, обычно работая без какого-либо технического руководства, нисколько не заботятся о выборе правильной системы разработки месторождения. В результате они копают и копают, до тех пор пока искусственный отвесный обрыв не делает работу в карьере опасной для жизни из-за возможности обвала. Тогда такой карьер, часто еще продуктивный, приходится бросать. И после этого если какая-нибудь солидная организация решит начать отработку карьера вновь, уже на правильной технической основе, то ей придется вложить очень большие средства только для подготовки открытого рудника к безопасному ведению добычи.
Именно в таком состоянии и находился карьер Текуэндама, представляющий крутой почти стометровый обрыв, сложенный черной, как сажа, сланцевой породой, рассеченной сетью снежно-белых тонких жил и прожилок кальцита. Такие же, впрочем, и другие старательские карьеры в этом районе, отличающиеся по размерам.
На месторождениях района Музо жилы и прожилки, содержащие кристаллы изумруда, сложены белым карбонатом кальция — кальцитом, а вмещающие их породы представлены черными, богатыми органическим веществом углистыми сланцами. Полазив у подножия этого обрыва, уже через полчаса становишься похожим на трубочиста.
Черный сланцевый обрыв карьера как-будто расчерчен белой сеткой перекрещивающихся кальцитовых жилок. Какие-то из них несут в себе изумруды. Но какие? Определить это пока что невозможно. Только индейцы-старатели по одним им ведомым признакам умеют находить продуктивные изумрудоносные жилы и совершенно безошибочно отличают вмещающие их черные сланцы от внешне очень похожих, но бесплодных пород, залегающих здесь же, поблизости. «Капас буэнос» (по-исп. — хорошие слои) — любовно называют они породы, включающие кальцитовые прожилки с изумрудами. А все прочие сланцы для них — «камбиадо» (по-исп. — другие).
К сожалению, геологи еще не могут научно объяснить, почему изумруды встречаются в одних кальцитовых жилах и полностью отсутствуют в других. Для этого нужно будет провести очень тщательное геологическое изучение и картирование известных месторождений, а до тех пор можно положиться лишь на чутье старателей. До настоящего времени это был единственный критерий и при поисках и при разработках месторождений изумрудов в Колумбии. Мои спутники хорошо знают, где в карьере обнажены «капас буэнос» — зоны передробленных геологическими процессами черных углистых сланцев, в которых залегают изумрудоносные жилы. Кальцитовых жил и прожилок
Изумруды очень редки в этих прожилках, и можно было гарантировать, что ни одна зеленая искорка не сохранилась в карьере на поверхности. У местных охотников за самоцветами поколениями выработаны инстинкт и наблюдательность, и от их верного глаза не уцелеть ни настоящему эсмеральда, ни ярко-зеленым полупрозрачным кристалликам «морайя», которые у нас на Урале называют «изумрудной зеленью».
Но все же невозможно утерпеть, чтобы в тщетной попытке найти зеленый самоцвет внимательно не осмотреть и не обстукать молотком почти каждую жилку. Такой осмотр в действительности довольно кропотливая работа, потому что отбитые осколки нужно еще тщательно проверить с помощью карманной лупы, не прячутся ли между снежно-белыми кристаллами кальцита мелкие зерна каких-либо редких минералов. По правде сказать, скоро убеждаюсь, что это пустая затея. Кроме золотой россыпи кристаллов пирита, под лупой ничего увидеть не удается. Лишь часа через два на сколе мелкозернистого кальцита мне попадаются две маленькие яркие зеленинки по миллиметру в поперечнике, да с ними рядом, как крохотный бочоночек, примостился бурый кристаллик редкоземельного минерала. Все-таки находка. И поиски продолжаются с удвоенной энергией.
Наше вполне законное минералогическое любопытство в этот день чуть-чуть не кончилось печально. Переходя все выше и выше от жилки к жилке и вырубая при помощи молотка в довольно рыхлом сланце ступеньки, я и мой спутник Луис, молодой колумбийский геолог, не заметили, что забрались на высоту по крутой стенке карьера метров на пятьдесят. Здесь уже приходится изо всех сил цепляться за сланцы минимум тремя конечностями или рискуешь слететь вниз. Прячу молоток за пояс, теперь прибавилась еще одна конечность. То Же делает и Луис. Убеждаемся, что вверх еще кое-как лезть можно, но спуститься вниз уже вряд ли.
Между тем оставшиеся внизу, кажется, уяснили себе наше щекотливое положение. Сняв башмаки, к нам на помощь, как кошка взбирается один из рабочих. Закрепившись, как следует, на обрыве, он пытается своим молотком вырубить для меня и Луиса более глубокие лунки, куда можно было бы поставить ногу. Наше положение явно улучшается, но нельзя же висеть на этом проклятом откосе вечно. Наконец мы замечаем, что еще один рабочий со связкой веревок на плече побежал в обход карьера. Вот он уже передвигается вверх по залесенному склону, хорошо заметный благодаря своей яркой оранжевой горняцкой куртке. Оказывается, метрах в двадцати над нашей головой почти отвесная стенка карьера несет на себе узкий уступ. Вот оранжевая куртка уже на уступе, и мы узнаем Рикардо, самого опытного из выделенных нам горняков.
Он довольно быстро передвигается по уступу, прижимаясь спиной к неровной стенке карьера. Добравшись до небольшого расширения, Рикардо молотком забивает короткий стальной бур и, надежно застраховавшись, начинает спускать нам веревку. Первым вылезает Луис, а потом и я в течение пяти минут изображаю скалолаза. Наконец под ногами твердая и почти горизонтальная почва. Уступ кажется предательски узким, но передвигаться по нему все же можно, только лучше не смотреть вниз.
Вот еще один непредвиденный случай в, казалось бы, очень обычной геологической работе закончился, к счастью, благополучно. А сколько таких случаев бывает в жизни каждого геолога! Они почему-то запоминаются ярче и помнятся дольше. Нужно сказать, что В тропиках непредвиденные случайности происходят гораздо чаще, чем в средних широтах.