Путевка в полную Англию
Шрифт:
– Нет, не так. И разрешение я у тебя спрашивать не собираюсь.
– Пуп земли нашелся. Уже не маленькая девочка, сама решу что мне делать.
– Да лучше бы спросила.
– Да конечно. В следующий раз обязательно спрошу можно ли мне покушать и в туалет сходить.
– Не надо язвить и ерничать. Кактус.
– Панцирник.
– Я человек.
– А я кто? Обезьяна что ли?
– Рин посмотрел на меня
– Знаешь, похожа. Очень даже.
– Вот козел. Я значит обезьяна.
– Я бы сказала кто ты, но я выросла в интеллигентной семье.
– Интересно где эта семья была, когда тебя воспитывали.
– Хам.
– Хамка.
– Нахал.
– Нахалка.
– Индюк.
– А это тут причем?
– Ты напыщенный индюк.
– Твой ум и разум меня поражает.
– У меня хотя бы ум и разум есть, а у тебя и этого не имеется.
– Проверяла?
– По глазам видно.
– Он остановил машину и повернулся ко мне.
Рин смотрел мне пристально в глаза.
– И что ты сейчас в них видишь?
– Что-что, горечь, грусть, непонимание, немного ярости, чуть-чуть злости, и совсем немного теплоты.
– Много чего.
– Например.
– У тебя там коктейль-микс.
– А ты скажи.
– Горечь, непонимание, грусть, ярость, злость...
– И все?
– Ну...
– Не все.
– Так, друг мой милый, ты чего добиваешься?
– А что там еще? Скажи мне.
– Рин невесело усмехнулся.
– Хитрая. Там затерялись остатки нежности, любви, доброты, теплоты.
– Pardonner, не увидела.
– Вру конечно, но... куда без этого.
– Все ты увидела. По твоим эмоциям понятно, что ты врешь.
– Рин, что ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты хорошо подумала, прежде чем снова прыгать в койку к Тоше.
– Рин. Это не твое не дело. Я сама могу решить, мне 20 лет, мозги есть, думать могу.
– Так вот подумай.
– Я правда не понимаю, что ты от меня хочешь?
– Хочу чтобы ты поняла.
– Что поняла?
Вместо ответа на мой вопрос Рин просто меня поцеловал. Любя, нежно.
У этого любовного треугольника тупые углы.
Похоже, так могу только я. 7 Лет любить друга как друга, а потом перейти через эту черту, просто общаться с человеком и каким-то образом влюбить его в себя.
Кто бы мне еще сказал,
***
Мы с Рином еще немного покатались по ночному городу и поехали домой.
После того разговора мы всю дорогу ехали молча.
Разговаривать было не о чем да и не охота.
В дверях квартиры нас уже ждал Тоша. Лицо его выражало беспокойство, а поза выдавала абсолютное спокойствие. Надо тоже так научиться.
– Почему у вас двоих недоступны телефоны?
– Вот как. А где "Как доехали? Как ужин прошел?".
– А это что сейчас, приступ ревности?
– Я легонько толкнула его чтобы он дал нам пройти, но он даже не сдвинулся с места.
– Это приступ непонимания, почему вы вдруг стали недоступны?
– У меня телефон наверное разрядился.
– Сказал Рин.
– А у меня...
– Я посмотрела в сумочке и в карманах, - а у меня нет телефона...
– Ада...
– В один голос вздохнули мальчики.
– Что? Когда я выходила из ресторана он был у меня в руках, потом я положила его в карман, но, видимо, промахнулась...
Рин и Тоша обреченно на меня посмотрели. Ну а что я... Я не виновата...
Мы прошли на кухню. Мне вдруг захотелось выпить рома.
Тоша, подлец, опять копался у меня в мыслях, так как передо мной на столе уже возникла бутылка рома и три фужера.
– Тоша. Я тебя когда-нибудь покалечу.
– Он улыбнулся.
У меня в голове возник один интересующий меня вопрос - как Рин узнал, в каком я ресторане?
– Рин, как ты узнал, в каком ресторане мы с родителями были?
– Я за вами от филармонии ехал.
– А как...
– Он приехал туда на своей машине, а ко мне просто сел.
– Тоша! Опять у меня в голове копаешься?! Я пнула его ногой под столом.
– Ай. Ты чего дерешься? Вояка.
– Он потер ушибленное место. Сам виноват. Не надо было у меня в голове копаться.
***
– Тош, Рин, а где вы жили здесь, в России, а главное с кем? Вы говорили, что живете здесь давно, а родители ваши во Франции и в Англии.
– Меня почему-то заинтересовал этот вопрос. Не сами же они себя воспитывали и кормили.
– За нами придворные смотрели. Мы с ними жили.
– Отлично. Вырасти с придворными. Да, короли - народ простой. Даже слишком.