Путеводитель «Автостопом по Млечному Пути» (перевод Е.Щербатюка)
Шрифт:
— Боюсь, что они проводили над вами эксперименты.
Артур секунду поразмышлял над последней фразой, и его лицо прояснилось.
— Ну нет, теперь я вижу причину путаницы. Нет, понимаете, это мы ставили опыты на них. Их часто использовали для изучения поведения. Павлов и такие прочие. Так что это мышей прогоняли через все виды тестов, учили звонить в колокольчики, бегать в лабиринтах и так далее: чтобы изучить природу процесса обучения во всей полноте. Из наблюдений над их поведением мы извлекали знания о собственном…
Голос Артура упал и затих.
— Как тонко… —
— Что?
— Можно ли было лучше замаскировать их истинную природу и найти лучший путь, чтобы научить вас думать? Вдруг не туда побежать в лабиринте, съесть не тот кусочек сыра, внезапно сдохнуть от миксоматоза, — точно подсчитанный эффект оказался бы громадным.
Старик выдержал эффектную паузу.
— Видите ли, землянин, они действительно особенно умные сверхразумные многомерные существа. Ваша планета и люди, жившие на ней, составляли основу органического компьютера, выполнявшего исследовательскую программу, рассчитанную на десять миллионов лет… Позвольте рассказать эту историю целиком. Она не отнимет много времени.
— Время… Меня оно теперь не заботит, — слабым голосом отозвался Артур.
Глава 25
С жизнью связано много вопросов; среди наиболее популярных из них некоторые таковы: «Почему люди рождаются?», «Почему они умирают?», «Почему, из всего времени между этими событиями, они желают большую его часть носить электронные часы?»
Много-много миллионов лет назад представители расы сверхразумных многомерных существ (их телесный облик в их собственной многомерной вселенной не отличается от нашего в нашей) так пресытились непрерывными пререканиями о смысле жизни, постоянно расстраивавшими их любимое времяпрепровождение, — мерзавный ультра-крокет (по ходу этой любопытной игры внезапно били людей, а потом убегали), что решили сесть и навсегда разрешить все подобные вопросы.
С этой целью они самостоятельно построили изумительный компьютер, бывший таким изумительно разумным, что еще до подключения банков данных он начал с «я мыслю, следовательно, существую» и успел дедуктивно вывести существование рисового пудинга с подоходным налогом, прежде чем его выключили.
Компьютер был размером с небольшой город.
Главную консоль установили в специально спроектированном рабочем кабинете, смонтировали на безбрежном рабочем столе из ультракрасного дерева с крышкой, обитой роскошной ультрированной кожей. Там были неброские, но роскошные, темные ковры. Кабинет украшали свободно расставленные экзотические комнатные растения и со вкусом выполненные гравюры, изображавшие ведущих программистов с семьями. Величавые окна глядели на усаженный деревьями общественный парк.
В день Великого Включения появились два строго одетых программиста с портфелями, без излишней суеты препровожденных в кабинет. Они были убеждены, что сегодня представляют свою расу в величайший исторический момент, но вели себя хладнокровно и тихо, порознь усаживаясь за стол, открывая портфели и доставая оттуда блокноты в кожаных переплетах.
Программистов звали Болвал и Глубец.
Посидев
Легчайший гул дал знать, что громадный компьютер полностью включился. Мгновением позже он заговорил голосом гулким и глубоким.
— Ради какой великой задачи призвали к существованию меня, Глубокого Замысла, второго среди величайших компьютеров во Вселенной, во Времени и Пространстве?
Болвал и Глубец удивленно посмотрели друг на друга.
— Твоя задача, о Компьютер… — начал Глубец.
— Нет, погоди минуту, это неправильно, — обеспокоено прервал его Болвал. — Мы определенно разрабатывали компьютер, чтобы он был величайшим из когда-либо существовавших, вовсе не вторым.
Он продолжил, обращаясь к машине.
— Разве ты не таков, каким тебя конструировали, не величайший и самый мощный компьютер всех времен?
— Я отвел себе место второго, — подчеркнул Глубокий Замысел, — и таковым являюсь.
Программисты еще раз обменялись обеспокоенными взглядами. Болвал прочистил горло.
— Здесь должна быть какая-то ошибка. Ты слабее, чем Миллиард Гаргантюмозг, который мог счесть все атомы в звезде за миллисекунду?
— Миллиард Гаргантюмозг? — переспросил Глубокий Замысел с несрываемым презрением, — Это же просто счеты, попробуйте сказать, что нет!
— И ты не худший аналитик, — Глубец напряженно подался вперед, — чем Таращеглазый Звездный Мыслитель из Седьмой галактики Света и Мастерства, который мог рассчитать траекторию каждой пылинки из пятинедельной песчаной бури на Бета Данграбада?
— Пятинедельная песчаная буря? — надменно спросил Глубокий Замысел. — Вы спрашиваете у меня, до векторов обдумавшего атомы в миг самого Большого Взрыва? Не досаждайте мне своими карманными калькуляторами.
На секунду программистам стало неуютно. Потом Болвал снова подался вперед.
— Но ты не менее отъявленный говорун, чем Великий Гиперлобический Всеязыкий Нейтронный Спорщик с Цицероника 12, Волшебный и Неутомимый?
— От разговоров Великого Гиперлобического Всеязыкого Нейтронного Спорщика, — ответил Глубокий Замысел, подчеркнуто картавя, — могут отвалиться все четыре ноги у арктурского мегаосла, и после того только я буду способен убедить осла пойти прогуляться.
— Тогда что же не так? — спросил Глубец.
— Все так, — ответил Глубокий Замысел с великолепными звенящими нотами в голосе, — просто я второй из величайших компьютеров во Вселенной, во Времени и Пространстве.
— Но почему второй? — настаивал Болвал. — Зачем ты твердишь, что ты второй? Разумеется, ты не пасуешь перед Мультисердечным Яснотронным Титаном Мюллером, верно? Или Пондерматиком? Или…
На консоли компьютера презрительно замигали огоньки, а голос раскатился громом.
— Мне жаль потратить малейшую частицу мысли на этих кибернетических простаков! Я говорю ни о ком другом, как о компьютере, грядущем после меня!
Глубец стал терять терпение. Он оттолкнул свой блокнот и проворчал: «Похоже, теперь начинается ненужное мессианство».