Путеводитель «Автостопом по Млечному Пути»

Адамс Дуглас

Это вполне устраивало дентрассисов, любивших вогонские деньги, одну из самых твердых валют в космосе, но питавших отвращение к самим вогонам. Им нравилось смотреть только на раздраженных, выведенных из себя вогонов.

Только благодаря знанию этого незначительного факта Форд Префект не являлся облачком водорода, озона и окиси углерода.

Послышался негромкий стон. На полу едва шевельнулась распластанная фигура. Быстро затушив спичку, Форд залез в карман, нашел и вытащил искомое. Открыл, разорвал и потряс. Припал к полу. Фигура снова пошевелилась.

— Я

купил немного арахиса, — сказал Форд Префект.

Артур Дент шевельнулся и опять простонал, неразборчиво бормоча.

— Вот, съешь немного, — настаивал Форд, потряхивая пакетиком. — Если ты никогда еще не проходил по лучу преобразователя материи, то наверняка потерял часть солей и протеинов. Пиво, которое ты выпил, должно было немного помочь.

— Вввыхххррр… — ответил Артур Дент и открыл глаза.

— Темно, — сказал он.

— Да, — подтвердил Форд, — темно.

— Нет света, — сказал Артур Дент. — Темно, нет света.

Одной из самых трудных для понимания Форд Префект всегда находил человеческую привычку постоянно утверждать и повторять весьма и весьма очевидные вещи, например, «Приятный денек», или «Вы очень рослый», или «О, дорогой, ты, кажется, свалился в тридцатифутовый колодец? С тобою все в порядке?» Форд было составил теорию для объяснения этого странного поведения. Если человеческие существа не будут постоянно упражнять губы, предположил он, то у них, наверное, начнут заедать челюсти. После нескольких месяцев наблюдений и раздумий он отказался от этой теории в пользу новой. Если человеческие существа не будут постоянно упражнять губы, предположил он, то у них, наверное, заработают мозги. Позже Форд пожертвовал и этой теорией, как непродуктивной и циничной. Он решил, что человеческие существа, в конечном счете, ему нравятся, хотя он всегда будет отчаянно сокрушаться, об ужасном множестве вещей, которые им недоступны.

— Да, — согласился он с Артуром, — нет света. И помог съесть ему несколько орешков.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как военная академия: все частички во мне маршируют, — ответил Артур.

Форд уставился на него непонимающим взглядом.

— Если бы я тебя спросил, где мы, черт возьми, находимся, я бы пожалел, что спросил? — слабым голосом произнес Артур.

— Мы в безопасности, — Форд встал.

— А, хорошо.

— Мы в каюте одного из кораблей Вогонского Строительного Флота.

— А! Пожалуй, это немного иной смысл слова безопасность, по сравнению с тем, в котором я был уверен, — вздохнул Артур.

Форд чиркнул еще одной спичкой, чтобы найти, как включается освещение. Снова запрыгали и задрожали тени, напоминающие чудовищ. Артур с трудом поднялся на ноги и в тревоге охватил себя руками. Казалось, отвратительные чуждые создания столпились вокруг него. Воздух был наполнен плесневелыми запахами, которые проникали в легкие, но не узнавались, а слабый раздражающий гул не давал сосредоточиться.

— Как мы сюда попали? — спросил Артур, слегка поеживаясь.

— Мы проголосовали, —

ответил Форд.

— Прошу прощения? Ты что, пытаешься мне объяснить, будто мы выставили руки, оттопырили большие пальцы, и какое-то зеленое чудище с глазами жука высунуло голову в окошко, сказав: «Эй, старички, запрыгивайте, могу подбросить вас до бейсинстокской окружной»?

— Ну, вместо большого пальца — электронное суб-эта сигнальное устройство, окружная — это звезда Барнарда в шести световых годах отсюда, но в остальном все более-менее верно.

— И чудище с большими глазами?

— Верно, зеленое.

— Отлично! Когда я могу пойти домой?

— Не можешь, — ответил Форд, и, наконец, нашел выключатель.

— Прикрой глаза… — сказал он и включил свет.

Даже Форд удивился.

— Горе мне, — выдохнул Артур. — Это что, действительно внутренности летающей тарелки?

3

Простетник Вогон Джелтс таскал свое непривлекательное зеленое тело по капитанскому мостику. Он всегда чувствовал неподдельное раздражение после уничтожения населенных планет. Капитану хотелось, чтобы кто-нибудь пришел и заявил, что такое непозволительно, тогда можно было бы наорать на наглеца и испытать облегчение. Изо всех сил, со всего размаха, Простетник Вогон Джелтс хлопнулся на свое командирское кресло, от души надеясь, что оно сломается и даст повод рассердиться по-настоящему, но кресло лишь жалобно крякнуло.

— Пошел вон! — заорал он на юного вогона-охранника, вошедшего было на мостик. Охранник немедленно испарился, почувствовав облегчение. Он обрадовался, что последнее донесение придется доставлять кому-нибудь другому. Донесение было официальным сообщением, говорившим о чудесном новом виде звездолетного двигателя, торжественная приемка которого в настоящий момент проходила на правительственной исследовательской базе Дамограна, и который, в конечном счете, сделает ненужными надпространственные экспрессы.

Другая дверь скользнула, открывшись, но на этот раз капитан вогонов не кричал, поскольку дверь вела к служебным помещениям, где дентрассисы готовили пищу. Поесть — вот, что было бы лучше всего. Громадное создание, покрытое мехом, протиснулось через дверь с обеденным подносом. Оно ухмылялось, как ненормальное.

Простетник Вогон Джелтс был удручен. Он знал, что когда дентрассис выглядел таким довольным, то где-то на корабле происходили события, способные не на шутку его разъярить.

4

Форд с Артуром осмотрелись.

— Ну, что ты думаешь? — спросил Форд.

— Тут немного запущено, верно?

Форд неодобрительно оглядел грязные тюфяки, немытые чашки и неописуемые дурно пахнущие предметы инопланетного исподнего, разбросанные по тесной каюте.

— Ну, как видишь, это рабочий корабль, — сказал Форд. — Здесь спальня дентрассисов.

— Мне показалось, ты называл их вогонами, или как-то так.

— Вогоны ведут корабль, а дентрассисы — коки. Они нас и пустили.