Путеводитель по Библии (Ветхий завет. Новый завет)

Азимов Айзек

Говоря о себе как добром пастыре, Иисус называет себя либо Мессией, либо Богом, либо и тем и другим. Если этот момент здесь не ясен, то немного позже он делает это решительно:

Ин., 10: 30. Я и Отец — одно.

И снова он едва избегает побивания камнями и удаляется в район реки Иордан.

Лазарь

Только серьезные вести теперь зовут Иисуса в Иудею в четвертый раз, когда приближалась третья и последняя Пасха в Евангелии от Иоанна. Некий его друг был

серьезно болен.

Ин., 11: 1. Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее.

Ин., 11: 3. Сестры послали сказать Ему: Господи! Вот, кого Ты любишь, болен.

Этот Лазарь не упоминается нигде в синоптических Евангелиях, что странно для события, которое изображается Иоанном как кульминационный момент чудес Иисуса на земле. Однако если это действительно кульминационный момент, то почему об этом совершенно умалчивают другие Евангелия?

Некоторые говорили, что история с Лазарем — аллегорическая, предназначенная для того, чтобы показать конкретную силу учения Иисуса. По этой причине, как можно было бы доказать, Иоанн для этой цели просто позаимствовал свой материал. Имя Лазарь он мог взять у нищего в притче Луки, того, который попал на небо, в то время как богатый человек попал в ад.

Почему же нищий? Просто, когда богатый человек находится в аду, он упрашивает этого Лазаря послать его обратно на землю, чтобы он мог предупредить своих пять братьев об ожидающих их мучениях. Но Авраам отвечает с небес богатому человеку, что:

Лк., 16: 31. если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят.

Таким образом, существует связь между Лазарем-нищим и представлением воскресения из мертвых и рассказом в Евангелии от Иоанна о Лазаре из Вифании, который был воскрешен из мертвых Иисусом.

Есть рассказы о воскрешении из мертвых и в остальных Евангелиях. В Евангелии от Луки, например, есть рассказ о том, как Иисус воскресил из мертвых сына вдовы:

Лк., 7: 14–15. …И, подойдя, прикоснулся к одру; несшие остановились, и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань. Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его.

Однако эта история в Евангелии от Луки рассказывается быстро и помещена примерно в начале проповеднической деятельности Иисуса. Она не более чем одна из многих историй о чудесах исцеления Иисусом.

Однако у Иоанна аналогичная история воскрешения из мертвых рассказывается в гораздо более драматических подробностях и помещена в конце жизненного пути Иисуса как кульминационный момент, вобравший в себя всю силу его чудес и самопроявления.

Когда Иисус пришел в Вифанию, Лазарь умер, был погребен и находился в могиле уже в течение нескольких дней. Иисус заставил отвалить камень, закрывавший вход в могилу.

Ин., 11: 43–44. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице

его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет.

Есть и те, кто подозревает, что поскольку Лазарь назван тем, кого Иисус любил, то он и был не кем иным, как любимым учеником и автором четвертого Евангелия. Можно было бы доказать это на основе того, что Лазарь знал о событиях воскрешения из первых рук и включил их в свое повествование, в то время как другие евангелисты не включили.

Однако, по-видимому, это слабый аргумент для эпизода, который произошел перед народом и достиг такой известности, что стал последней каплей, заставившей фарисеев осудить и казнить Иисуса. Как синоптические Евангелия могли пропустить такое?

Каиафа

Еврейские религиозные лидеры теперь ясно увидели, что если Иисуса не остановить, то стекавшиеся к нему после чуда с оживлением Лазаря станут неуправляемыми. Они боялись мятежа и последующей катастрофы:

Ин., 11: 48–50. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, — и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб.

Это заявление Каиафы можно найти только в Евангелии от Иоанна, который использует его, чтобы приспособить к собственному замыслу. Он указывает на то, что Каиафа, который был, в конце концов, первосвященником, невольно стал участником пророчества о том, что Иисус действительно погибнет ради того, чтобы спасение могло быть дано всем людям, а не только иудеям:

Ин., 11: 52. И не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать во едино.

Конечно, «рассеянные чада Божии» могли предположить, что Иоанн подразумевал иудеев, пребывающих за пределами Иудеи.

Однако в равной степени можно предположить, что это относится к язычникам, которые жили во всем мире и которые, приняв веру в Иисуса, станут «детьми Божьими» — духовными преемниками Авраама.

Если здесь и есть какое-то сомнение, то оно устраняется событием, кратко описанным позже. В то время как еврейские лидеры задумывают привести Иисуса к казни, к нему приходят первые языческие ученики:

Ин., 12: 20–21. Из пришедших на поклонение в праздник были некоторые Еллины; они подошли к Филиппу, который был из Вифсаиды Галилейской, и просили его, говоря: господин! Нам хочется видеть Иисуса.

Иногда слово «еллины» в английских переводах Библии означало иудеев из Египта или, в других местах, тех, для кого греческий язык — их родной. Однако оригинальный греческий язык Нового Завета использует слегка различные формы для того, чтобы различить между людьми еврейского происхождения, которые говорят на греческом, и людьми греческого происхождения, которые были обращены в иудаизм. В этом случае, по-видимому, имелись в виду люди греческого происхождения — обращенные язычники.