Путеводитель по картинной галерее Императорского Эрмитажа
Шрифт:
Испания, запоздав в своем развитии, была несравненно здоровее и проще Италии. Если ею и управляли грозные инквизиции и упадочные Габсбурги, то сам народ во всех своих слоях, и даже в высших, был еще в XVII веке свеж и наивен, как в средние века. Ничего подобного той сверхобразованности, той переутонченности, которую мы находим в итальянской культуре уже с конца XV века, здесь не обнаруживается. Самые передовые испанские художники конца XVI и начала XVIII века полны детской веры. Идеалы их просты, и добиваются они выражения их с совершенной искренностью. Замечательно уже единообразие как художественных исканий, так и просто сюжетов. Испанцы пишут или портреты, — потворствуя заложенным в расе горделивым аристократическим стремлениям, или же религиозные картины. Противоязыческого иконоборства вроде того, которое испытала Флоренция в дни Савонаролы, Испания не могла бы испытать просто потому, что сами местные художники были
Особенному характеру всей испанской духовной культуры в испанских живописцев, но и их исполнение. В Италии со второй трети XVI века идет почти сплошное преследование чисто формальных задач. О “содержании” почти забывают. Но те же формальные задачи, проникая (с известным запозданием) в Испанию, снова облачаются содержанием, и в соответствии с этим самые формы получают большую силу и внушительность. “Пустого религиозного искусства” вроде того, которое началось с Сарто и Корреджо и против которого оказались бессильными бороться болонские академики, в Испании в период расцвета ее культуры не было, и “прекрасные, но пустые слова” могли появиться здесь лишь к самому концу XVII века под влиянием заезжих мастеров. Но не только религиозной живописи, не только портретам, даже изображениям мертвой натуры испанские мастера умели придавать характер значительности и строгости. Самый подход к делу был иной, нежели в Италии. Там все время шло искание виртуозности, усвоение технических трудностей ввиду сообщения живописи характера наибольшей легкости. Испанцы, напротив того, любили солидную строгую манеру, и даже два самых элегантных и легких живописца, бывших в Испании, Мурильо и Клаудио Коэльо, сравнительно со своими итальянскими параллелями (например, Фети и Лукой Джордано), покажутся сдержанными, спокойными и вдумчивыми.
Замечательно, с каким определенным уклоном в сторону именно строгости и убедительности испанские художники выбирали себе образчики в Италии. В сущности, большинство итальянских влияний на Испанию можно свести к “северным”, к венецианским и к ломбардским влияниям. Масип отражает приемы Бельтраффио и Гауденцио Феррари; Моралес — Себастиано дель Пиомбо; Санчес Коэльо — Софонисбы Ангвишолы (или же нидерландцев Моро и Геере); Майно, Рибейра и Сурбаран — Караваджо; Веласкес — Тициана; Орренте — Бассано; Мурильо — Фети, не говоря уже о греке Теотокопули, поселившемся в Толедо, который был учеником Тициана и во всем своем творчестве явился какой-то испанской парафразой позднего венецианского чинквеченто. Кроме итальянских веяний в Испанию продолжают проникать и нидерландские веяния благодаря политической зависимости Южных Нидерландов от Испании. Но и там косвенно продолжала влиять Венеция, в особенности Тициан, без которого едва ли достигли всего великолепия оба вождя фламандской живописи Рубенс и ван Дейк. Напротив того, Флоренция и Рим остались для Испании (для лучших ее художников) чуждыми и непонятными, несмотря на покровительство, оказываемое двором флорентийским и римским мастерам.
Висенсио Кардуччо
Висенте Кардучо (Висенсио Кардуччо). Видение св. Антония Падуанского. 1631. Холст, масло. 277х170. Инв. 352. Из собр. Кузвельта, Амстердам, 1814
Висенсио прибыл в Испанию ребенком и свое художественное образование получил под руководством старшего брата Бартоломе, принадлежащего целиком флорентийской школе.]. Что же касается до Неаполя, то он в то время составлял часть (вице-королевство) Испании. Здесь в высших и средних кругах общества царили испанские нравы, а к прочим итальянцам неаполитанцы относились даже враждебно. Вполне основательно поэтому говорить о неаполитанской живописи, как о части испанской. Считать ли Рибейру за представителя школы Валенсии или Неаполя, безразлично для существа вопроса.
47
Один из этих “испанских флорентийцев”, Висенсио Кардуччо(1570 — 1638) представлен в Эрмитаже очень посредственной, чисто церковной картиной “Экстаз св. Антония”, в которой он тщетно старался подойти к стилю испанских живописцев-визионеров.
Представление об испанской живописи по Эрмитажу не может быть полным, хотя, сравнительно с другими большими галереями, нам посчастливилось собрать
Мастера XVI в.
Ранний XVI век в Испании представлен в Эрмитаже одной XVI в. картиной “Благовещение”,носящей атрибуцию толедского художника Хуана де Вильольдо(† после 1551) (В наст. время автором считается — Педро Нуньес дель Валье.) Следовало бы, ввиду большой ценности этого редкого произведения, повесить его на более почетное и видное место. Расцвет Ренессанса обнаруживается в Испании в творчестве Масипа (Хуана Хуанеса), считающегося подражателем Рафаэля, но отразившего в своих строгих закругленных композициях скорее ломбардские формулы. Ему без особого основания приписывают две иконы: “ Св. Анна” (“Благовестие св. Анне”) (В наст. время автором считается Хуан Масип). и Св. Доминик (“Св. Висенте Феррер”) (В наст. время автором считается Хуан Масип.)Лучшего испанского мастера XVI века Луиса де Варгаса совсем нет в Эрмитаже; другой же великий художник, работавший в Испании, грек Теотокопули(1548 — 1625), ученик Тициана, представлен посредственным портретом поэта Алонсо Эрсилья-и-Сунига, и отдаленно не намекающим на страстность, на изумительный зеленый колорит этого дикого фантаста.
Орренте Педро де
Испанской парафразой на венецианские “жанры” в стиле Бассано является картина Педро Орренте(1560 — 1644) “Чудо с хлебами”, красивая, затейливая композиция, к сожалению, повешенная под самый потолок огромной залы.
Педро де Орренте . Чудо с хлебом и рыбами. Холст, масло. 106х135,7. Инв. 349. Из собр. Кузвельта, Амстердам, 1814
Коэльо, Алонсо Санчес
Превосходный портрет красивой молодой дамы в черном платье, считавшийся без всякого основания изображением Маргариты Пармской и приписываемый Санчесу Коэльо, дает хорошее понятие о характере испанских портретов XVI века.
Алонсо Санчес Коэльо. Портрет инфанты Каталины Микаэлы Австрийской. 1582/85. Холст, масло. 70х50. Инв. 2594
Возможно, впрочем, что перед нами произведение одного из гостивших при дворе Филиппа II итальянских художников, подчинявшихся в подборе красок требованиям сурового вкуса, царившего в Эскуриале.
Моралес Луис
Настоящим испанцем, аскетом и фанатиком представляется Луис Моралес(† в Бадахосе в 1586), прозванный божественным (el divino). Его кисти принадлежат две типичные картины “Мадонна”и “Mater dolorosa”, в которых странным образом сочетались влияния Флоренции и нидерландцев с национальными особенностями, полными суровой религиозности.
Луис де Моралес. Мадонна с младенцем и прялкой в виде креста. Холст, масло, переведена с дерева. 71,5х52. Инв. 364. Из собр. Д .П. Татищева, Санкт-Петербург, 1845
Луис де Моралес. Скорбящая Богоматерь. Дерево, масло. 82х57. Инв. 358. Из собр. Кузвельта, Амстердам, 1814
В середине XVI века Карл V и вслед за ним Филипп II наводнили Испанию полчищами выписанных из Италии художников, вытеснившими мало-помалу всякие следы фламандских и бургундских влияний. Среди этих итальянцев целый ряд придерживались флорентийских и римских формул, считавшихся тогда в образованных кругах верхом изящности и изысканности. Их творчество, поддерживаемое двором, нашло себе, несмотря на свой холод и бездушную строгость, подражание среди наименее жизненных местных художников.