Путеводитель по миру Братства Черного Кинжала

Уорд Дж. Р.

Кирк или Пикар? – Кирк. Черт, да он был донжуаном вселен­ских масштабов!

Футбол или бейсбол? – Футбол, потому что это контактный спорт.

Самая сексуальная часть тела твоей жен­щины – Зависит от моего настроения… Думаю, я всеядный.

Что тебе больше всего нравится в Мэри? – Звук ее голоса. То, как она прижимается ко мне в постели и говорит со мной в темноте дня. В такие моменты я чувствую себя в полной безопасности.

Твои первые слова, сказанные ей – Кто ты?

Ее ответ на них – Меня зовут… Меня зовут Мэри. Я пришла сюда с подругой.

Последний подарок, который ты ей сделал – Прошлой ночью я купил ей

белую розу. Она была так рада. Знаете, моя Мэри Ма­донна не из тех, кто любит показуху. Ну, например… Я купил ей обручальное кольцо перед свадебной церемонией. Она же чело­век, и так у них принято. Оно с бриллиан­том – все лучшее для моей Мэри. Камень в семь карат. Безупречный. Фритц купил его для меня на Манхеттене в Даймонд Дис­трикт. Когда я подарил его ей, она была очень благодарна. Но в чем фишка? Что сейчас на ее пальце? Только золотое кольцо. Ви сделал такие для нас, потому что Мэри – человек, и, как я уже говорил, она хотела, чтобы осталось что-то, подтверждаю­щее брачные клятвы. Забавно, но раньше я не понимал смысла этих колец. Ну, мы вам­пиры носим имена своих возлюбленных у себя на спине. Но кольцо видно всем, даже когда ты полностью одет. Я всегда ношу его, снимаю только перед боем.

Твой самый романтический поступок – Ей действительно понравилась роза. Когда я вижу, как она улыбается, я чувствую, что мне море по плечу.

Ее самый романтический поступок – Благодарность за розу

Что бы ты хотел в ней изменить? – Ничего, кроме ее кинематографического вкуса. БОЖЕ. Я имею в виду, что эта жен­щина будет смотреть что угодно с ино­странными названиями. Я пытался смотреть эти фильмы. И смотрел, но это было муче­ние. После мне просто необходима доза Брюса Уиллиса или «Суперпапа».

Лучший друг (исключая шеллан) – Бутч/Ви.

Когда в последний раз ты плакал? – Сегодня утром. Думал «La Vie en rose» ни­когда не кончится.

Когда ты в последний раз смеялся? – Пока ел. Бутч сегодня сам делал блинчики, и вы бы видели выражение лица Фритца, когда он понял, в каком состоянии кухня после этого. Бутч неплохо готовит, не так хорошо, конечно, как Ви, но мои мальчики не знают о правиле «приготовил – убери за собой». Там был не просто бардак. Кухню словно… осквернили. Потом мы помогли убрать все это: Я, Бутч и Ви, – с парой дод­женов, которые, пережив тот же шок, что и Фритц, отлично провели время за уборкой. Доджены любят убирать, я люблю есть.

Интервью с Рейджем

На следующий день после интервью с Рофом в той реке, я покинула дом Ривенджа примерно в пять. Я рада, что провела там ночь. Роф и Бэт, Фьюри с Кормией и Избранные – замечательная компания для времяпровождения, и после нескольких часов разговоров я спала словно младенец… доказательство того, что король был прав, впрочем, как и всегда: интервью с Братьями пройдут лучше, ведь теперь я не буду полумертвой после долгой по­ездки.

Дорога на автомобиле через горы Адирондак в Колдвелл была приятной. Северное шоссе – одно из моих самых любимых, оно проходит через горы, в которых в детстве я часто отдыхала летом. Листва уже миновала свой «осенний пик», но неровные посадки леса по обе стороны дороги по-прежнему купались в красных, золотых и зеленых цветах, переливающихся на солнце, словно драгоценные камни.

Управляя арендованным автомобилем, я думала, насколько сильно Братья изменились по сравнению

с тем, что было три осени тому назад, когда начались их истории. В смысле… столько потерь и приобретений. Столько взлетов и падений. Я помню ту первую встречу, в гостиной Дариуса, сразу после его смерти… а потом представила, как они вы­ходят из леса, чтобы вернуть Фьюри в свои ряды, в конце «Священного любовника». Столько перемен, хороших и плохих.

Я встречаю Фритца на парковке «Мариот» в Олбани. Он ждет меня в Мерседесе и, закрыв арендованный Форд Эскейп, я сажусь на заднее сиденье S550, и дворецкий везет меня на юг, по меньшей мере, час. Он очень разговорчив, и мне нравится его голос: с лег­ким акцентом, как у Мариссы, и с жизнерадостным темпом, напоминая концерт Моцарта.

Я понимаю, что мы приближаемся к месту назначения, когда Фритц поднимает пе­регородку и включает внутреннюю связь.

Когда мы, наконец, подъезжаем к особняку, ночь только начала опускаться, и я рада тому, что включено освещение во внутреннем дворике, потому как Фритц поднимает пе­регородку, и теперь мне все видно. Он паркуется между Ауди Бэт и железно-серой Кар­рера 4S Зи. С другой стороны от Порше стоит незнакомый мне черный Хаммер, без капли хрома… даже диски черные. Без пояснений Фритца я понимаю, что машина при­надлежит Куину. Машина резвая и, без сомнений, полезная в бою, но, блин, к своему стыду автомобиль оставляет за собой гигантский след углерода.

Фритц подтверждает мое невысказанное умозаключение относительно владельца Хаммера, и, проходя мимо, я вижу, что на новеньком капоте джипа виднеется вмятина… размером с человеческое тело. Принюхавшись, я ощущаю что-то сладкое, вроде детской присыпки. Это напоминает мне, что «мальчики» - теперь новоиспеченные солдаты, и без причины мною овладевает ностальгия.

Фритц впускает меня в особняк, забирает у меня пальто и докладывает о местоположении жителей… точнее, где они находились, когда он уезжал за мной: Мэри была в Яме с Ма­риссой и Ви, они работали над информационной базой для Безопасного Места. Бутч, Куин и Блэй стреляли в тире тренировочного центра. Джон был в комнате Тора, сидел с Братом. Рэйдж – наверху, валяется ничком в обнимку с пачкой Алказельцера.

А, зверь.

Дворецкий интересуется, с кем я хочу поговорить в первую очередь, и я спраши­ваю, настроен ли Рэйдж на интервью. Фритц кивает и говорит, что Голливуд хотел от­влечься… поэтому мы двигаемся наверх.

Когда мы доходим до двери в спальню Рэйджа, Фритц уходит, и я стучу.

Рэйдж: (приглушенно) Да?

Дж.Р: Это я.

Рэйдж: О, слава Богу. Входи.

Я открываю дверь. В комнате так темно, что голодная чернота буквально поглощает луч света из коридора. Но прежде чем я успела сделать шаг вперед, свечи зажига­ются на бюро и столике рядом с кроватью.

Рэйдж: Не хочу, чтобы ты спотыкалась.

Дж.Р: Спасибо…

Блин, Рэйдж выглядит хреново. Он действительно лежит на спине, а рядом с ним много Алказельцера. Он обнажен, но до пояса натянута простыня, и смотря на него, я напоминаю себе, что в плане веса он самый крупный среди Братьев. Он действительно громадный, даже на кровати кажется огромным, словно Олимпийский бассейн. Но он чув­ствует себя плохо. Его веки прикрывают по-гавайски голубые глаза, рот слегка приот­крыт, живот раздут, словно он проглотил метеозонд.