Путеводитель по миру Братства Черного Кинжала

Уорд Дж. Р.

Бутч О'Нил – определенно мой тип мужчин: грубоватый бунтарь со своим кодексом чести, пускай и не всегда соблюдающий правила.

К тому же фанат Рэд Сокс, вот так вот.

Герои в книгах о Братстве далеки от идеала. Например, Роф почти убивает Бутча в «Темном Любовнике», у Рейджа зависимость от секса, Зейдист был женоненавистником и социопатом до встречи с Бэллой, а Фьюри имел проблемы с наркотиками. Но дело в том, что эти недостатки дополнялись геройскими качествами, именно это и делало их привлекательными.

Я пишу об альфа мужчинах. Всегда писала. А Братья – АЛЬФА мужчины, я понятно выражаюсь? Может отчасти я следую правилу №2 («Пиши Вслух») так, что все в книгах Братства заходит так далеко, насколько это возможно, включая героев и их поступки. Но в основном преобладает золотое правило №8 («Прислушивайся к интуиции»).

Братья в моей голове – сногсшибательны, гипер-агрессивны, и, на мой взгляд, полностью неотразимы.

Бутч вписался удачно: у него ужасное прошлое, которое определило его сущность, а также клубок переплетенных недостатков и добродетелей. Что касается его детства, кое-какие детали всплывают, когда он, наконец, выдает Мариссе свою подноготную. Было ясно, что с похищения и убийства сестры Бутч шел к саморазрушению, и что как коп он ходил по острию ножа из-за того, что видел свою вину в этом преступлении. Когда он рассказывает Мариссе, что принимал наркотики, обо всей жестокости в его жизни и том, что всегда чувствовал себя оторванным от остальных, это акцентировало внимание на важности Братства, их мира для него: особняк – единственное место, где он чувствовал себя удобно. И он не хотел бродить на периферии мира Братства, как чужак (вспомним Джона и Бэт, Бутч очень похож на них в этом отношении. Все трое всегда чувствовали, что что-то отделяет их от окружающих людей, но они не понимали, в чем дело).

С позиции персонажа, я понимала, что для Бутча потребность ощущать себя на своем месте и быть верным внутреннему «Я» являлись ключевыми аспектами его натуры. С точки зрения романа, я знала о нем две вещи: в итоге он останется с Мариссой, и что их с Ви судьбы будут неразрывно связаны. Марисса была идеальной героиней для него – утонченная, воспитанная, невероятно красивая – такую он будет носить на руках, боготворить и обожать. Что насчет него и Ви… хм, об этом позже

Как я упоминала ранее, любовная история Бутча и Мариссы первоначально должна была стать главной из побочных сюжетных линий в «Вечном любовнике», но они требовали так много внимания, что я вырезала их сцены и отложила в сторону. Когда я закончила редактировать «Пробужденного любовника», мы с редактором начали обсуждать, чья книга будет следующей. Я хотела написать Бутча, но ей казалось, что лучше придерживаться Братьев-вампиров, и я согласилась с ней – и значит, следующим в списке стоял Вишес (потому что на тот момент Тор исчез, Джон Метью не прошел превращение, а Фьюри не мог получить свою книгу до родов Бэллы).

Но проблема в том, что когда я начала делать набросок книги Ви, и в полной мере осознала то, что знала со времен «Темного любовника»: ни в коем случае нельзя писать книгу Ви до Бутча. Отношения Ви с копом, его к нему чувства, – это позволило ему эмоционально раскрыться, чтобы он смог влюбиться. Чтобы стать уязвимым по отношению к кому-то, Ви должен был примириться со своими чувствами к Бутчу, и я не могла представить, чтобы все это произошло в одной книге по двум причинам. Во-первых, я пытаюсь показать так много, насколько это возможно – так что в книге Ви было бы полно сцен между ним и Бутчем, особенно в начале – а это опасно, потому что такое построение сюжета может подвергнуться дисбалансу (т.е., множество сцен о Бутче/Ви, Ви/Бутче, Вишесе и Бутче… внезапно перейдут в сцены о женщине/Ви, Вишесе/женщине, Вишесе и женщине). Более того, если Бутч не будет привязан романтически к кому-нибудь, Вишес просто не сможет его отпустить в достаточной мере, чтобы полюбить кого-то еще – чтобы Ви по-настоящему связался со своей героиней, Бутч должен быть счастлив и связан с Мариссой.

Но я попыталась написать о Ви. Изо всех сил.

Краткое содержание просто не пошло.

Ломая голову пару недель, я последовала правилу №8 и позвонила редактору с классическим «Хьюстон, у нас проблемы». Когда я объяснила ей суть проблемы, она поняла и согласилась со мной. Эта одна из миллиона причин, почему я ее боготворю: она понимает, как все происходит со мной и Братьями.

И, значит, следующим был Бутч. Поговорим о закрученном сюжете.

Когда я начинала делать набросок книги, я не знала о пророчестве Разрушителя или роли, которую сыграет коп в войне с Обществом Лессенинг. Я думала, что главной темой книги станет «Возвращение к корням» и форсированное превращение Бутча.

А… нет.

Когда я закончила сцены,

касающиеся его и Мариссы, и набросала другие вещи, которые видела в голове, стало ясно, что чего-то не хватает. По моим ощущениям, книга была не такой большой, как должна была.

Я занервничала. Заволновалась. Понервничала еще немного… и потом я увидела, как Омега отрезает палец и помещает его в живот Бутча.

На самом деле, я увидела и услышала хруст моркови, когда Омега отрезал себя ножом.

Фу.

Настроилась на это, и мою голову осадили все эти сцены. Придерживаясь истории, было приятно наблюдать, как трансформируются первоначальные сцены книги. Например, я узнала, что Бутча похитят лессеры, увидела их с Мариссой воссоединение в клинике, но внезапно он попадает под карантин и последствия оказываются намного, намного хуже. По сути, в содержании не было существенных изменений, больше – в последствиях и масштабах для мира.

Важная тема книги – трансформация, и, со всем уважение к Бутчу, мне нравятся параллельная линии в его истории. Его изменяет и добро, и зло, – сперва, когда до него добирается Омега, и потом, когда наступает превращение и обнаруживается его вампирская природа. Будто и Общество Лессенинг и Братство борется за его судьбу и душу, и не ясно, кто победит. Какое-то время, когда Бутч покидает карантин, ни он, ни Братья не были уверены, превратится ли он в лессера, и что конкретно он делал, вдыхая убийц.

Больше всего в жизни Бутча мне нравится его знаменательная роль в войне, которая вероятно меняет их с Омегой местами, потому что он подвергает риску само зло. Братья истребляли лессеров веками, но Бутч сокращает смертную сущность Омеги каждый раз, когда занимается своим «делом». Я думаю, это замечательный исход для Бутча. Это дает ему место, пусть и без чистокровной Братской родословной, равноправного участника в борьбе за защиту расы.

Но меняется не только Бутч. Марисса тоже меняется из заточенной женщины глимеры в кого-то, живущего своей жизнью.

Думаю, возможно, из всех женщин, Марисса более близка мне лично, потому что я тоже вышла из консервативного окружения, и мне пришлось сломать много шаблонов и ожиданий, чтобы найти саму себя. Ее сцена в начале «Разоблаченного любовника», где у нее возникает приступ паники в ванной во время вечеринки в честь брата, ясно показывает, во что обходится ей жизнь в глимере. Она сублимирует себя и свои обязанности, давно ей ненавистные, что приблизило ее к крайней точке.

Меня часто спрашивают, есть ли что-то от меня в книгах или людей, которых я знаю. Оба ответа – нет. Я скрытная по натуре, и строго разграничиваю личную жизнь от писательской деятельности, к тому же, мне ненавистна мысль, что кто-то из моих друзей и семьи почувствуют себя использованными. С другой стороны, в книге определенно есть моменты, которые я испытала на собственном опыте. Например, я имела дело с приступами паники, и эпизод с Мариссой в той ванной комнате резонирует со мной. Я не вставляю реальные сцены в роман, потому что так я показала бы что-то от себя, но я сопереживаю своей героине так, как сопереживали бы вы, говоря с кем-то, кто проходил через уже пережитое вами.

Поворотным пунктом для Мариссы как личности наступает, когда она сжигает всю свою одежду на заднем дворе. Я подумала, что это отличный способ символично отметить ее разрыв с традициями:

Ей понадобилось добрых двадцать минут, чтобы перетащить все платья во двор. Туда же она отнесла все корсеты и шали. Когда она закончила, ее одежда казалась призрачной в лунном свете, приглушая тени жизни, к которой она никогда не вернется... привилегированной жизни... жизни в ограничениях... и позолоченной деградации.

Она вытащила из клубка одежды пояс, бледно-розовую полоску атласа, и пошла в гараж. Не колеблясь, она подняла газовый баллон и схватила коробку спичек. Она вышла к бесценному водовороту атласа и шелка, облила их чистым, сладким катализатором, встала против ветра и достала спички.

Она зажгла спичку и бросила ее.

Взрыв был сильнее, чем она ожидала, ее отбросило назад, обожгло лицо, пламя раздулось в огромный огненный шар.

Взметнулось оранжевое пламя, черный дым поднялся в воздух, ее крик прорвался через этот ад.