Путеводитель по миру Братства Черного Кинжала

Уорд Дж. Р.

Она знала все это и по-прежнему любила.

Он поцеловал внутреннюю сторону ее запястья и взглянул на следующее по­коление. Он надеялся, что жизнь приберегла для малышей только хорошее, что лун­ная ночь всегда будет ясной для них, ветер всегда будет нежен, а глубокая любовь их сердец будет обращена к достойным супругам.

Но он понимал, что жизнь не будет легкой, и они столкнутся с препятстви­ями, которые он не мог даже вообразить.

Вот в чем дело: он верил в то, что видел в их глазах. Потому что они были рождены от переживших великие испытания, с обеих

сторон. И это поможет им, больше чем любая гарантия легкой жизни.

Фьюри прокашлялся.

И продолжил читать им обоим.

Сцена 5

От автора 

Этот отрывок вырезан из «Священного любовника». Изначально, он описывал встречу Фьюри и Кормии после его возвращения со спасательной операции (во время нападения на клинику Хэйверса). Сцена переросла в поход по коридору со статуями, душ и кормление… все из этого в развитии их отношений зашло дальше, чем события, описанные ниже. Вот, как я вижу это в своей голове: я наблюдала, как проигрывалась сцена ниже… но также видела сцены, вошедшие в книгу. Собрать все произошедшее вместе и решить, что более важно для истории – всегда вопрос суждения. 

Фьюри оставил Фритца прибираться в кабинете Рофа. К лучшему, что короля там не было. Глава Братства должен получить отчет о том, что происходит, именно от Брата.

Когда он поднялся и подошел к своей комнате, Кормия стояла в дверном про­еме, обхватив рукой горло, казалось, будто она его искала. Или может, он просто надеялся, что дело обстояло именно так.

– Ваша светлость, – сказала она, поклонившись.

Он слишком устал, чтобы исправлять ее официальное обращение. – Привет.

Скрывшись в своей комнате, он оставил дверь открытой, потому что не хотел, чтобы Кормия чувствовала, будто не может поговорить с ним, и не важно, что он устал. Он решил, что если Кормии есть что сказать ему, она последует за ним, а если нет – то отправится в свою комнату.

Фьюри пересек спальню и, сев на кровать, потянулся к золотой зажигалке и косяку прежде, чем приземлился на задницу. Он прикурил самокрутку, думая, что после по­добной ночи ни за что на свете не попытается завязать с красным дымком. Именно поэтому он нуждался в травке.

Когда первая затяжка дошла до легких, Кормия появилась в дверном проеме.

– Ваша светлость?

Он опустил взгляд на косячок, сосредотачиваясь на оранжевом кончике. Это лучше, безопасней – держать взгляд подальше от ее стройного тела в этой длинной, струящейся мантии.

– Да?

– Белла в порядке. Так сказала Джейн. Я подумала, что вы захотите знать.

Сейчас Фьюри посмотрел на нее через плечо. – Спасибо.

– Я молилась за нее.

Он выдохнул. – Да?

– Это правильный и подобающий поступок. Она… милая.

– Ты очень добрая, Кормия. – Фьюри снова обратил свой взгляд на само­крутку, думая, что этой ночью он был неукротим. Абсолютно диким внутри, и куре­ние не особо помогало. – Очень добрая.

Когда

у него заурчало в животе, Кормия прошептала, – Я могу принести вам что-нибудь поесть, Ваша Светлость?

Несмотря на то, что его живот заурчал снова, будто восхищенный перспекти­вами, Фьюри произнес, – Я в порядке, но все равно спасибо.

– Как пожелаете. Хорошего сна.

– И тебе. – Как раз, когда дверь уже закрывалась, он крикнул, – Кормия?

– Да?

– Еще раз спасибо. Что молилась за Беллу.

Она издала какой-то неопределенный звук, и потом дверь со щелчком закры­лась.

И хотя он нуждался в душе, Фьюри уложил ноги на матрас и откинулся на по­душки. Он курил и чувствовал облегчение, пока плечи и мускулы на ногах посте­пенно расслаблялись, а кулаки ослабляли железную хватку.

Смежив веки, он позволил себе парить, а перед закрытыми глазами проигры­вались картинки, сначала быстро, но замедляясь по мере просмотра. Он видел тела в клинике, произошедший бой и быструю эвакуацию. Потом он вернулся к поискам Рофа, здесь…

Образ Кормии, склонившейся над розами, вторгся в его мозг.

Выругавшись, Фьюри скрутил очередной косяк, прикурил его и снова устро­ился на подушках.

Блин, она была так красива в отраженном свете террасы.

И он вспомнил, как она стояла в коридоре сейчас, мантия обернута вокруг тела, между грудей V-образный вырез.

Горячей вспышкой безумия он представил, что не позволил ей выйти из его комнаты, схватил за руку и затащил внутрь. Он представил, как нежно потянул ее к своей кровати и уложил туда, где сейчас лежал сам. Ее волосы разметались бы по всем подушкам золотыми волнами, а рот слегка приоткрылся, как это было в кино­театре, когда он подошел к ней.

Конечно, сначала он должен принять душ. Разумеется. Ни за что на свете он не станет полагать, что она ляжет с мужчиной, который не только таскал мешки с бин­тами несколько часов кряду, но также побывал в рукопашном бое с лессером.

Да-да-да… ему экстренно необходимо помыться под горячей водой.

Он вернется в своем белом халате и сядет рядом с ней. Чтобы успокоить ее… ну, успокоить их обоих… он начнет ласкать ее лицо, шею и волосы. И когда она отки­нет голову назад, предоставив ему полный доступ, он прижмется губами к ее рту. В этот момент его руки начнут спускаться вниз по мантии, пока не доберутся до пояса. Он развяжет его медленно, так медленно, чтобы Кормия не стеснялась того, что он вот-вот увидит ее груди, живот и ее… все.

Он пройдется своим ртом везде. Вот что произойдет в его фантазии. Повсюду. Его губы, язык… он уделит внимание каждому дюйму ее тела.

Картинки были столь неприличными, что рука Фьюри нашла изнывающее место между собственных бедер. Он просто хотел поправить штаны, но как только коснулся члена, удобство стало не столь важным… это был единственный момент за долгое время, когда он почувствовал что-то, хотя бы отдаленно напоминающее наслаждение.

Прежде чем осознать свои действия, он сжал косяк между губами, расстегнул молнию на брюках и позволил ладони обхватить член.