Путеводитель по мужчине и его окрестностям
Шрифт:
В машине он, неведомо откуда, словно из воздуха, достал большое румяное яблоко и сказал:
— Ты ничего не ела, возьми хотя бы яблоко. Оно никак не может испортить твою замечательную фигуру.
Я протянула руку и, тут, поймала себя на мысли, что стараюсь взять яблоко таким образом, чтобы не притронуться к его руке. Я не могла понять, что же, здесь, не так. И умный, и заботливый, и не жадный, и внимательный, и романтичный… А тело вздыбилось, как кошачий загривок при виде соседского пса и завопило мне что есть мочи:
— Не-е-е-ет!!!!
На какое-то мгновение мне показалось, что я вижу, как маленькие подлые твари-феромоны, летают вокруг нас и ехидно
На занятии я раздавала цветы моим студентам, стараясь не прислушиваться к тихим всхлипам. Это горько плакала недописанная мною романтическая история.
Меня всегда восхищали мужчины, проявляющие инициативу. А фраза: «Чем я могу тебе помочь?» вполне могла конкурировать с «Я тебя люблю». Этим абзацем я попытаюсь если не успокоить, то хотя бы развеселить женщин, чьим мужьям по жизни необходим «золотой пендель». Как правило, он приходит на смену «ключика в попе», когда механизм заест или окончательно выйдет из строя. Последние восемь лет мы с мужем живем за городом, где такие понятия, как: заготовить дрова на зиму, покосить газон и «поправить» крыльцо становятся неотъемлемой частью бытия. Летом окна, как правило, у всех открыты и я слышу, с неизменной периодичностью, как очередная соседская жена отвешивает своему мужу очередной «золотой пендель». Схожесть высоких нот и перечня аргументов меня просто изумляет. Орут, как правило, жены… мужья голоса не подают. Видимо, понимают — таки, виноваты! И уже минут через десять я слышу надрывный вой болгарки или размеренное жужжание газонокосилки. Мой муж, к сожалению, не является приятным исключением и, даже, любит дразнить меня поговоркой: «Петух птица гордая — пока не пнешь, не полетит»…
Где-то я читала, что у нас в стране только 2 % богатых мужчин. Думаю, что женам этих мужчин неведома поговорка про петуха. У остальных 98 %-ми процентов «золотой пендель» прилагается к семейной жизни в качестве бодрящего бонуса. Поэтому, имею честь передать привет всем девяносто восьми процентам женщин:
— Улыбнитесь, милые, мы в большинстве!!
А теперь несколько слов в защиту пресловутых 98 %. Очень часто мы сами становимся причиной инертности своих мужчин — чем больше инициативы мы проявляем, тем пассивнее они становятся. Поэтому, если у вас в доме кончились деньги, еда и, вообще, ВСЁ кончилось, не нужно кидаться на амбразуру своей удивительно нежной женской грудью, имеющей совершенно иное предназначение… Если в самый кризисный момент вашей совместной жизни муж залёг на диван в непроходимой депрессии, нужно тихонечко лечь рядом, обняться и сказать в самое ушко:
— Милый, утренняя сосиска была последней… Но, я тебя не брошу. Мы умрем голодной смертью в один день. Хотя, я знаю, что ты этого не допустишь… Я верю, что ты сделаешь всё возможное… и невозможное…
Поверьте, этот сценарий срабатывет, если не для всех 98 %, то для шестидесяти процентов точно. Дети в таком жёстком эксперименте участвовать не должны. Отправьте их на это время к маме, подруге, сестре, соседке… Кормите их за счет «женских заначек», объясняя появление в вашем доме молока, приблизительно так: «Вот… мама, подруга, сестра, соседка принесла… И это был ПОСЛЕДНИЙ стакан молока…» Можете сами где-то подъедаться. Главное, в этой ситуации не кормить мужа.
И не вздумайте мучиться угрызениями совести, заглатывая в подворотне пирожок с мясом. Если мужчина не напрягается — он деградирует! Встать с дивана и начать что-то делать, ему жизненно необходимо. И, прежде всего для себя любимого, а не для вас… Лишая его инициативы, вы разрушаете
К сожалению, для многих женщин отказаться от своей активной жизненной позиции не менее сложно, чем дать мужчине право последнего слова. Так уж, сложилось веками: «И коня на скаку остановит и в горящую избу войдет…» И села бы она, амбразурная, передохнуть, да куда там! А, кони все скачут, а избы все горят!
И я тоже, «золотую» половину своей жизни, совершала эту роковую ошибку, самозабвенно играя роль подруги и соратницы, в надежде на то, что муж это оценит и возрадуется! Он, конечно, возрадовался, но не оценил, а принял как должное… Причем, и первый муж, и второй…
Впрочем, с первым мужем в этом плане все было гармонично. Он был ведомый по жизни, я вела… Его папа с радостью отдал сына в надежные руки взрослой женщины, не забывая периодически мне напоминать:
— Ты проследи, чтобы он надел шапку… (шарф, теплые носки в холод и кепку в жару)!
— Смотри, чтобы он деньги не потерял!
И я «следила» и «смотрела», периодически отфыркиваясь:
— Я вашего сына не усыновила, я за него замуж вышла!
В тот период моей жизни меня не сильно напрягал такой сценарий. Мне было уютно, комфортно и надежно. Причем, на надёжность я, собственно, и делала ставку. Как оказалось впоследствии — зря!
Предательство было неожиданным… Впрочем, каким оно еще может быть, это самое предательство? Тогда я была совладельцем небольшого рекламного агентства и ушла в любимую работу, как говорится, не только «по самые ушки», но и вместе с ними… Принимала решения, держала себя в форме и, вообще, старалась изо всех сил перетянуть нашу семью на другой, более достойный уровень. Думаю, вы понимаете, что я имею ввиду не только деньги, вернее, не столько деньги…
И, вот, однажды я вернулась домой раньше обычного и застала дома ЭТО…
Нет, слава богу, не в супружеской постели… ЭТО сидело в комнате моего свёкра и пило чай… Меня совершенно потрясли её серые рейтузы с начёсом в рубчик и высокие сапоги, надетые поверх этого самого «рубчика»… Всё остальное выглядело соответствующе. Из-под жиденьких волос невнятного цвета на меня с ужасом смотрели два перепуганных глаза.
Это сейчас мне обо всем смешно вспоминать, а тогда… Сказать, что мне было больно, это, значит, ничего не сказать…
Как бы, нелепо не прозвучало то, что я сейчас произнесу, но, теперь, я твердо убеждена: измену простить можно. Даже такую нелепую, как у меня. Измену прощать нужно. Если любишь. А я уже не любила…
Любви не было, а боль была. Потому что живя с человеком годы, ты потихоньку вростаешь в него… И у вас, как не крути, но одна кровеносная система на двоих. Моя подруга всех своих мужей называет «родственниками»… По-моему, в этом что-то есть.
Видимо поэтому, развод сродни ампутации: ты остаешься жить, но тебя становится меньше…
Когда, какое-то время спустя, психолог спросил у меня:
— Какое у вас самое тяжелое и неприятное воспоминание?
Я из всей своей сорокалетней «летописи» неприятных историй, не задумываясь, выбрала именно эту.
— А теперь, попробуйте прокрутить эту ситуацию еще раз, но глядя со стороны, словно смотрите кино.
И я стала «крутить кино». Вот я снова захожу в квартиру, слышу, срывающийся на фальцет голос мужа: «А, что ты сегодня как-то рано… пришла»… Вижу: рейтузы в рубчик, бесцветные глазки из-под бесцветной челки, и чашку с чаем, зажатую в руке судорожными пальцами. И, тогда, я сажусь рядышком и спокойно так говорю: