Путеводная звезда. Том 2
Шрифт:
Вместе со мной здесь осталось пятеро корпоратов, и мало ли какие сюрпризы таятся под болванками внешне похожих на людей биомехов. Тем более что чувство опасности, пусть притихшее, не умолкает.
– Так. Этот Стивен сломался, несите другого, - приходя в себя, возвращая полный контроль над телом и мыслями, с прежней скучающей маской поморщился я, глядя на корчащегося Стивена.
Надеюсь, что моя внутренняя борьба и напряжение остались для присутствующих незамеченными. Может и остались. Тем более что все смотрят на Стивена - вломил я ему неслабо. Теперь только к целителям, чтобы иметь шанс в сквош полноценно поиграть.
Определенно, мне
«Параноидальный шизофреник заходит в бар…» - подсказал к случаю внутренний голос начало какого-то забытого мною, но вероятно бородатого анекдота.
Так. Жесткий метод допроса я не вытяну. В этом состоянии напряжения спрятанная во мне сущность демона, осколок его могущественной души, просто может взять верх над моей личностью. Снижать же фокус внимания - опасно. Можно нарваться на непредвиденные сюрпризы, о чем подсказывает предчувствие.
И это все значит, что стратегию поведения опять нужно менять. Но опять я не знаю, что делать с пятеркой оставшихся корпоратов.
– Что?
– обернулся я на негромкое восклицание.
– Ты чудовище, - повторила сухопарая женщина, с непривычно прямой осанкой. Эмили Дамьен, бывшая глава Дома де Лаллен.
Весьма влиятельная дама, еще в восьмидесятых годах двадцатого века достигшая седьмого золотого ранга. Но пятнадцать лет назад она вдруг, к удивлению всего высшего общества элиминировала свой Источник и покинула со скандалом Дом Лаллен. После чего заняла высокую должность в корпорации «Некромикон». Далеко не самую высокую, но уверенно предполагаю, что с функциями серого кардинала.
– Я чудовище?
– с наигранным удивлением поинтересовался я у нее.
– Да, ты, - кивнула Эмили Дамьен.
– Я, значит, чудовище.
– Именно так, - снова кивнула сухопарая женщина, глядя на меня взглядом обычных серых глаз.
У нее, как и у Рыбки, глаза настоящие, человеческие. Не импланты.
Или просто факт наличия имплантов настолько хорошо скрыт, хотя это запрещено. Запрещено, как и темные искусства, впрочем. Так что все возможно.
– А вы?
– Что я?
– Ну, если я чудовище, то кто вы? Плюшевая няшка?
– Мы все здесь взрослые люди, занимаемся политикой и экономикой, если ты понимаешь, о чем я. Но по сравнению с тобой, с твоей звериной жестокостью, да, мы все здесь плюшевые няшки, - прямым взглядом посмотрела на меня бывшая одаренная.
«Ах ты мразина беспардонная!» - откровенно возмутился я такой трактовкой реальности.
Что делать, и как дальше вести допрос-беседу, я не знал. Но вовремя она решила меня задеть - и поэтому решил немного потянуть время, поиграв словами. Благо у меня еще часов шесть-восемь как минимум есть, собрания высоких управленцев могут и дольше длиться.
Присев, заняв место напротив Бланки Рыбки, только с другой стороны стола, я чуть повернулся к Эмили Дамьен.
Молча.
Почти полминуты, равномерно постукивая молотком по столешнице, я смотрел ей в глаза. Взгляд она не отводила, сидела прямо и не шелохнувшись. Я же через некоторое время расфокусировал взгляд, глядя сквозь нее. И начал говорить.
– Обычный убийца, даже самый страшный маньяк, может прикончить десятки и сотни человек. Самый страшный военный преступник - тысячи. Как правило,
– Д-да!
– выдохнул плачущий от боли Стивен.
– Я вежливый?
– Д-да!
– Вот видите, Стиви со мной согласен. Но. Но по-настоящему опасные убийцы, взрослые дяди и тети в мире убийц, они… со всех сторон приятные. Няшки. Они одеваются в лучших ателье, белоснежно улыбаются с обложек журналов и собирают под крышей своего дома благотворительные вечера. Если вы понимаете, о чем я.
– Слова, - только развела руками Эмили Дамьен.
– Именно. Слова. Например такие, как экономическая целесообразность. Или международный консалтинг. Как прекрасно прикрываться подобными определениями, правда? Мы здесь все убийцы. И я, и вы. Но вот только вы не просто убийцы. Вы суть стервятники, палачи и трупоеды, в одном своем красивом и хорошем лице. Вы нелюди.
Щелкнув пальцами, я сделал руку пистолетиком, указывая прямо в лицо Эмили Дамьен.
– Но вы не убиваете своими руками. Чего не вижу, того не было, верно? Убивая миллионами, можно просто не смотреть на дело рук своих, и чувствовать себя при этом прекрасно. Еще лучше, когда никто не смеет об этом сказать вам в лицо. Но тут вдруг, экая незадача, я нарисовался, без пиетета перед вашими красивыми лицами. Кака-ая неприятность, божечки-кошечки, охрана, уберите это животное. Что, нет охраны? Как печально. О, вижу по взгляду, подобное звучит не так приятно? Эмили Дамьен - гнусная тварь трупоед, это совсем не то, что Эмили Дамьен экономический консультант и советник президента Демократической Республики Абиссинии по добыче природных ресурсов? Кушайте, милая, не обляпайтесь, - заметил я с отвращением дернувшийся уголок губ Эмили Дамьен.
– Суть-то одна, просто разными словами. Стиви?
– Д-да!
– Что да?
– …
Запахом страха пахнуло сильнее. Ну да, похоже господин Робинсон действительно сломался.
– Да расслабься, Стиви, не в этот раз, - успокоил я запаниковавшего в ожидании боли Стивена.
Вот уж действительно, палачи ломаются гораздо быстрее обычных людей - потому что из опыта знают, что их ждет, а не от игры воображения. Легонько похлопав Стивена по плечу молотком, я вновь повернулся к Эмили Дамьен.
Когда только что начал говорить, я просто решил - не выходя из образа, заняться словоблудием, потянув время. Но по мере того, как произносил каждое слово, у меня вдруг формировалась в голове цельная картина происходящего. И неожиданно за простой небрежной игрой слов я понял, как именно и почему Некромикон так тесно связан с аристократией. И даже понял причину присутствия здесь добровольно элиминировавшей свой Источник могущественной Эмили Дамьен.
Игру в слова, впрочем, прерывать не стал. Потому что еще, во-первых, не решил как дальше действовать, а во-вторых вдруг еще какое откровение в голову придет.
– Давайте на пальцах, госпожа трупоед, стервятник и просто красавица. Вы же не мамкины убийцы, вы действуете по-взрослому. К примеру, выводите территорию из-под колониального управления. Libert'e, 'Egalit'e, Fraternit'e?
– на французском поинтересовался я.
– Красивые лозунги, красивые картинки. Но даря свободу и независимость неготовым к ним территориям, вы получаете готовый и податливый материал. Беззащитную еду для своей широкой и чавкающей алчной пасти, которую скрывает красивой лицо.