Путевой светлячок
Шрифт:
Хвала Пресветлой, на мне походные грубоватые ботинки, думаю, никто не будет обращать внимание, на такую незначительную женскую деталь. Портянками забинтовала грудь, чуть надорвав штаны, чтобы хвосту было удобнее, быстро оделась в мужскую одежду, заправив под рубашку косу, а сверху — на манер восточных гоблинских племен — покрыла голову своей косынкой, которая только чудом не потерялась и криво болталась на шее, заляпанная грязью и каплями крови. Получилось закрыть лоб, свернуть ее руликом вокруг головы, а свободными краями прикрыть нижнюю часть лица и шею. Я размазала грязь по лицу и, закинув рюкзак за спину, продолжила путь к Хему.
Дрожа от страха, так что
Заметила того самого кряжистого старого гнома, который совсем недавно разговаривал с лордом Сиэлем. Рядом с ним стоял еще один — солидного возраста, вдвоем с которым они плечами закрывали молоденького щуплого паренька этой же расы. А вокруг толпились с десяток других гномов: кого-то ранили, кто-то — нет, но все теперь пребывали в одинаковом положении — пленники с неведомой судьбой. Лишь светлых не было в этой печальной компании, их арути ненавидели до глубины души, гораздо сильнее, чем представителей других рас. Хотя раньше меня мало интересовало — по какой причине.
Хем замер чуть в сторонке возле ближайших кустов, глядя себе под ноги, и не делал ни малейшей попытки убежать или спрятаться. Просто ждал чего-то. У меня вновь защемило сердце при виде скорбной одинокой фигурки. Судорожно оглядев дорогу в обе стороны, дождалась момента, когда вроде бы никто не обращал внимания на Хема, мою повозку и кусты, на коленках поползла, быстро перебирая руками-ногами.
До Хема оставался какой-то злосчастный метр, как и до спасительных кустов, но в этот момент кто-то сильно придал мне ускорения, ударив под зад, и я кувырком полетела на землю. Не сумела притормозить и сбила демоненка с ног, вместе с ним распластавшись на земле, обильно политой чьей-то кровью. Стремительно оглянувшись на того, кто пнул меня с такой силой, к вящему ужасу увидела арути. Чудовище возвышалось над нами и зло кривило губы в усмешке, похлопывая стрелой, которую держало в руке, по ладони другой.
— Еще один эльф? — коверкая слова, спросил на человеческом языке арути.
Этот язык из-за многочисленности этой расы стал уже всеобщим, к большому неудовольствию светлых. И теперь его знание входило в программу обучения не только детей аристократов, но и не знатных эльфов тоже. А то можно потерять лицо, попав в глупейшую ситуацию, по причине не знания столь простого языка «низших».
— Да! — хриплым от волнения голосом ответила я.
— Повезло тебе, что темный! — обрадовал меня стоящий надо мной арути.
Он смерил нас с Хемом взглядом жутковатых змеевидных глаз болотного цвета, а потом, ткнув сапогом в ляжку мальчика, спросил:
— Соплеменник?
— Темный! Мой брат! — тут же согласилась я, а потом на всякий случай добавила. — Не смотри, что маленький, он очень сильный и выносливый.
Арути еще раз обежал нас оценивающим взглядом и решил:
— Отстанет или задержит остальных — убьем. Иди к остальным.
Я подскочила и, ухватив Хема за руку, помогла ему встать. Я боялась сейчас лишь одного, что он назовет меня по имени и титулу, тогда нам конец обоим. Но Хем молча последовал за мной, в дополнение к рукам крепко переплетя наши хвосты. Словно боялся, что я сейчас исчезну, как и остальные близкие ему существа.
— Зови меня Хел, Хем.
— Хорошо. Ты вернулась за мной? Хел? — спросил мальчик, крепче сжимая мою руку.
— Конечно, Хем! Как же иначе? — ответила я и тут же поправила его. — Запомни, Хем, я твой братец, и меня зовут Хел. Не выдай нас нечаянно, иначе убьют.
— Хорошо, братец Хел, — неожиданно весело ответил демоненок и впервые за все время путешествия широко улыбнулся.
Ну что ж, мы вместе и мы в беде, но главное — живы. Как только я это осознала, навалилась моральная и физическая усталость: слишком сильны были чувства и пережитые эмоции, тем более, пришлось использовать магию, забравшую много сил.
Я чувствовала подозрительный взгляд следующего за нами арути, но заметив возле одной из тележек хлеб и кусок сыра, валяющиеся в грязи возле перевернутой корзины, не раздумывая, подобрала. Очистив от пыли, оторвала кусок того и другого и сунула в руки Хему. Часть убрала за пазуху, а другую — начала быстро есть сама. Силы еще пригодятся в дороге. Для побега.
Все что произошло за это время, для меня словно отошло на второй план. Это было странно, учитывая количество потерь, смертей и трагическую цепочку предшествующих событий. Просто сейчас, передо мной встала задача выжить и помочь с этим же Хему. Я впервые почувствовала ответственность за кого-то, кроме себя и именно это чувство помогло на некоторое время не думать о том, что произошло, а начать планировать будущее. Пусть всего на день вперед, но о насущном. А не о погибших Риасэле, Дирке и многих других, кто останется здесь навсегда. И может хоть это поможет не сойти с ума от страха.
Две тени бесшумно скользнули в небольшую комнату и застыли возле кресла, в котором сидел, вальяжно расположившись, огромный мужчина. Думая о своем, он рассеянно следил за язычками пламени в камине, где горел магический огонь. Почувствовав, что уже не один, приподнял бокал с красным вином и, рассматривая его на свету, процедил:
— Время пришло. Встретите ее в условленном месте. Никто не должен об этом узнать, пока она не окажется в ваших руках.
Две тени переглянулись, затем одна из них — высокий мрачный мужчина, спросил:
— Повелитель, а что с женщиной делать?
Тот, что сидел в кресле, осторожно поболтал вино в бокале, пригубил, издав при этом едва слышный стук клыками о хрусталь, и только затем ответил:
— Не люблю светлых!
— Но она ж…, — попытался уточнить второй из пришедших, но его тут же прервали гневным рыком.
— В мои планы, она не вписывается. Никак!
На первую тень гнев Повелителя никакого впечатления не произвел, поэтому он бесстрастно предложил:
— Я могу подчистить ее память, так что она забудет свою родословную, о вас — тоже, а могу стереть с лица Тирэя…
Мужчина в кресле хмыкнул, задумался на пару мгновений, водя черным острым когтем по краю бокала, затем произнес:
— На твое усмотрение. Главное, чтобы соглашение было выполнено. Остальное — не столь важно. Если ты посчитаешь, что она заслужила жизнь, ну что ж, пусть живет и не помнит о нас.