Шрифт:
Пролог
Цветные сполохи блистали богатством и глубиной палитры. Гипнотизировали. Истончаясь до призрачных оттенков, они переливались всем многообразием спектра, накатывали волнами и отступали невесомой пеной. Брызжа горячим пламенем, тут же сменялись холодным лаком равнодушного ожидания. Вспышки подчеркивали причудливые силуэты, сотканные из дыма, наполнявшего бездонную пустоту вокруг миров Креста.
Набросок был плох, даже на самой начальной стадии картины. Мазок за мазком соперники пытались выровнять
Мольбы художников мироздания лились впустую, и лишь зловещая маска Властителя Путей беззвучно шевелила губами, раз за разом повторяя единственное слово — судьба.
Вот с протяжным свистом вспыхнули две Синие, спелые, буквально брызжущие соком. Были брошены небрежно, как подачка надоевшему псу. Но Зеленый Дом встрепенулся, неожиданно спасовав, стараясь как можно быстрее убраться в тени. Встревоженный дым метнулся в стороны, закручиваясь силуэтами драконов и быстрокрылых парусных лодок.
Над Крестом раскатился переливчатый смех; бескрайние в своих размерах образы тревожно зашевелились. Издали, будто бы из-за пределов бездны, ударил гонг, наполняя воздух бронзовой дрожью.
В следующую секунду Золотые бросились в неожиданную атаку и скрестились с Красными. Вступив в невольную схватку с союзниками, первые медленно угасли, шипя и проклиная известные миры.
Развязка близилась. Словно предчувствуя финал, цвета принялись все быстрее размывать очертания полотна. Теперь они вспыхивали бессистемно, все ускоряя темп. Длани всемогущих Ткачей создавали уникальные цветовые сочетания и нюансы, прихотливо заставляя краски умирать и оживать в бесконечном круговороте..
Вновь взвыл гонг, каждым новым стоном отмечая уход Домов и участников схватки. Крохотная песчинка чьей-то судьбы упала в жернова, заставив сложную систему поперхнуться и сбиться с ритма.
Бабочка взмахнула крыльями, порождая тайфун, грозящий смести с Креста все живое. Теперь над бездонным кругом бытия воцарился полнейший хаос. Все безумнее и смелее становился сверкающий поток, набат звенел уже мерным ритмом. Над мирами, не умолкая, метались стенания проигравших и катился победный смех, как вдруг все замерло в ожидании чего-то очень важного…
Тишина, столь внезапно наступившая, оглушала много сильнее триумфального хохота.
Последний мазок ударил по холсту столь неожиданно, что был подобен блеску молнии. Держатели Нитей в ужасе выдохнули, всматриваясь в Серую матовую мглу, окружившую лучи Креста, словно морозное дыхание чудовища. В тумане проявлялся смутный образ. Скрестив руки на груди, небрежно и с откровенным вызовом улыбаясь, стоял…
Эпизод I. Охота
Пронзительный вой полицейской сирены с хрустом выдрал Бактияра из пальцев клейкого сна. Мгновенно отшвырнул к
Тонкое шерстяное одеяло колючим клубком забилось под кровать, утащив за собой добрую половину простыни. За окном, прикрытым лишь пыльным тюлем, темнота начинала расцветать оттенками огненного марева.
Бактияр прислушался, не торопясь расслаблять напряженные плечи. За последнюю неделю множество примет научило его быть готовым. Всегда. К чему угодно… За последнюю неделю слишком много событий и вещей заставляли его вздрагивать, пробуждаясь среди ночи, и замирать, вслушиваясь в холодную мглу.
По Большевичке, соревнуясь в гонке за спасение чужих жизней, с ревом пронеслись две пожарные машины. Свет маяков и фар создавал причудливую пляску кругов яркого света, бешено вертящихся по потолку. Круги исчезли, снова погрузив комнату в темень.
Бактияр заставил себя расслабиться. Подобрав откинутое одеяло, присел на край продавленной кровати. Жадно вдохнул полуночную прохладу, льющуюся через приоткрытое окно. Студеный, не прикрытый даже ковролином, линолеум приятно морозил босые ноги. Юноша осмотрел свое убогое убежище, стряхивая остатки сна.
Темно, по ощущениям — самая середина ночи. Из-под двери номера выбивалась слабая полоска света, рожденная тусклой коридорной лампой. На столе засыхал недоеденный гадкий ужин: двойной хот-дог из картонной булки и картонных сосисок, подпиравший бутылку газировки.
Бактияр тяжело поднялся и потер глаза.
Где-то в соседнем номере не умолкая скрипела кровать. Крики и стоны лишь изредка заглушались диким пьяным хохотом из номера напротив и скрипом автомобильных шин на улице. Наверняка бывали сумасшедшие дома, наполненные куда большим уютом…
Бактияр вернулся к окну и на ходу закутался в шерстяное одеяло, царапавшее кожу даже сквозь тонкий застиранный пододеяльник. Вгляделся в темноту. Провернул дребезжащую ручку, запирая раму. С тоской уставился на одинокий фонарь и столь же одинокого пропоицу под ним. На голую кирпичную стену через улицу напротив гостиницы, украшенную цветными разводами местных художников. Ночлежка была далеко не люксовой, стояла в стороне от проспектов, но его целям соответствовала на все сто…
Парень приложился щекой к мутному стеклу и взглянул на небо. Дождь кончился давно, может быть, еще вечером, но небо и не думало светлеть или избавляться от серой пелены низких облаков. В неподвижности простояв несколько минут, он снова приоткрыл окно, впуская в тесную комнату ветер, неприятный запах переулка и шум машин, летящих в сторону Речного вокзала. С востока, откуда-то с улицы Восход, тянуло дымом.
Все-таки пожар.
Сейчас там шумно и людно, а храбрецы в брезентовых костюмах сражаются с огнем. Совпадение? Возможно, еще год назад Бактияр и верил в совпадения, но не сейчас. Значит, придется вновь уходить… Проклятье…
Он отбросил жесткое одеяло обратно на кровать и, не зажигая света, принялся одеваться. Быстро, но старательно. Тот, кого юноша боялся, всегда приходит вслед за пожарами. А если предчувствие не обманывает, значит, что он скоро будет здесь.
Джинсы, майка, сверху рубаха, в карманах позвякивает мелочь. Перочинный нож, коробка спичек, выроненная в спешке, ключ от квартиры-номера, тощий бумажник.