Пути Держателей
Шрифт:
Все еще окруженные врагами, они вдвоем отошли к главной статуе, встав спиной к спине. У Киоши до боли в зубах ломило левую кисть и ногу, по лицу еще струилась кровь. Танара был весь покрыт мелкими, но глубокими порезами, а рана, оставленная Вайрашем, снова ожила и кровоточила.
Враги медленно приблизились, пока не торопясь атаковать вновь. Уцелевший близнец опустился на колени рядом с трупом брата, положив мечи на землю, а Йомо встал рядом, поигрывая рукояткой бича и поглядывая вдаль.
В стороне начинал шевелиться Вашукана.
— Ты их знаешь? —
Киоши лишь покачал головой, стряхивая с когтей багровые ошметки.
Значит, их все-таки выследили. Причем не Охотник и не Конта. Не посланники с Тоэха, а совершенно неизвестные ему демоны. Выследили у самой горы… Они знали, куда направляется молодой тоэх с амулетом. Может, это все же наемники Виктора? Киоши осторожно покосился на Танару, сжимая кулон в кулаке — эта драка должна окончиться их победой или смертью, иного не дано.
— Кто вы такие? — прорычал он, не узнавая собственный голос.
Йомо словно не услышал вопроса, Вашукана был слишком далеко, но близнец убитого приподнял искаженное ненавистью лицо. В раскосых глазах его разгорались горны мести.
— Отныне, мы твоя смерть!
— Аано, помолчи! — шаги ударили по плитам храма, догоняя летящий в воздухе приказ. — Мне жаль твоего брата, но ты не должен позволить мести затмить долг…
Размеренные шаги, как крохотные кусочки мозаики, медленно собирающиеся в единый узор. Вот он, почти угадан, прост до обиды, но от того не менее красив. Вот становится видна фигура в плаще, но густые темно-синие тени надежно скрывают лицо и одежду. Вот различимы приготовленные к бою Нити, клубящиеся вокруг ног. Его голос, такой знакомый голос…
Он приближается к краю света.
— Киоши Мацусиро! Ты арестован. Именем хосадаку Кого, ты и твой спутник обязаны немедленно сложить оружие.
На границе светового круга, почти под дырой в куполе храма, он остановился. Но зрение тоэха уже подсказывало, кто скрыт в тени.
— За свои преступления ты будешь осужден Верховным Советом. И поверь мне, мальчик, сейчас здесь нет силы, способной помешать мне сделать все правильно и без ошибок.
На лице Киоши не дрогнул ни один мускул.
— Кто вы такие? — негромко и медленно повторил он, успев заметить, как скривилось лицо проводника.
— Отныне, мы твоя сме…
— Аано! — стегнул приказом старший, и мечник мгновенно умолк. — Мы, мальчишка, есть закон!
— Должно быть, ты ошибся, если…
— Нет, я не ошибся. Ты обвиняешься в покушении на убийство верховного советника хосадаку, в нападении на личных охранников хосадаку, и в сопротивлении безграничной власти хосадаку.
Командующий ловчими протянул в свет руку, и в синем мареве блеснул, покачиваясь на цепочке, круглый бронзовый амулет, покрытый узорами и письменами.
— Этого будет достаточно? — поинтересовался он, и Танара судорожно втянул воздух.
— Чтобы получить амулет, не стоило придумывать лишних интриг, — тоэх пригнулся, готовясь к броску. — Я собираюсь драться, как делал это и раньше, а
На этот раз Танара хмурился с непониманием, но Киоши этого не замечал, взглядом ощупывая стоящую в тени фигуру.
— Амулет? — старший ловчий ювелирно подделал свое удивление. — Не понимаю, о чем ты, щенок. Не заговаривай мне зубы, сопляк, и, возможно, я на время забуду, чем обязан тебе.
Фигура сделала шаг вперед.
Все тот же выпирающий подбородок, та же копна нахально топорщащихся волос, презрительные глаза и ленивая полуулыбка, навсегда поселившаяся на лице. Только нет более джинсовой куртки, свитера, молодежных штанов с десятком карманов и сотового телефона на модном шнурке — сейчас на нем бархатный камзол, плотные штаны для верховой езды и тяжелый черный плащ с синей каймой. Левая рука беспомощно короче правой…
Киоши приготовился прыгать в атаку.
Йомо развернул бич.
Аано поднял мечи.
Танара перехватил кинжал.
Вашукана поднялся на ноги.
Калека чуть наклонил голову, пряча бронзовый медальон за пазуху.
— Черный Охотник смешал мои карты, но сейчас я на прикупе. И на этот раз не спешу, Киоши. Сдавайся, это приказ.
— Я его знаю… — Танара вглядывался в незнакомца, но пока понимание ускользало. В глазах юноши полыхало все пламя Тоэха.
— Борис Конта!
Танара неуловимым движением спрятал клинки в ножны, а его руки зашарили по воздуху, собирая Нити.
— Кажется, теперь что-то проясняется…
Из-за укрытия показался еще один силуэт — последний ловчий. Легкие шажки вынесли на поле битвы хрупкую женскую фигурку, и Йомо довольно оскалился.
Женщина была с ног до головы облачена в длинный цветастый балахон, далеко стелящийся за ней по полу — из многочисленных бесформенных складок платья виднелось лишь миловидное улыбающееся лицо. Разных размеров бабочки, разноцветные, как радуга, усыпали ее накидку без просветов, казавшись живыми.
Женщина мелкими шажками приблизилась к Конте, на ходу шелестя развевающимися по воздуху шлейфами ткани.
— Что дальше, мой нагир? — не стирая с лица хищного оскала, поинтересовался Йомо, чуть повернувшись к командиру.
— Панури доделает то, чего не смогли вы, — здоровой рукой Борис приобнял девушку за талию, выталкивая вперед.
Та звонко рассмеялась, взмахнув бездонными рукавами.
Сначала Киоши подумал, что глаза обманывают его, но…
На плече чародейки шевельнулась картинка, обретая объем, и вот, сорвавшись с одеяния Панури, в воздух поднялась красно-черная бабочка, покорно паря подле ее лица. Девушка снова засмеялась — мелодично и красиво, и вот уже вторая, третья, а за ней и весь рой многоцветных насекомых наполнил воздух вокруг нее, оставив балахон сиять девственной белизной. Бабочки кружились и порхали, переливаясь сотнями оттенков, окружив хозяйку цветастым облаком. Тогда Панури легко взмахнула рукой, и бабочки пестрой лентой потянулись к Киоши.