Пути - дороги

Дубрава Е.

Юлия всегда трогательно заботилась о муже. При всей своей доброте и покладистости, он был очень вспыльчивым, Юля находилась рядом и умела вовремя "потушить пожар". Каплеру врач категорически не рекомендовал сладкое - из дома раз и навсегда

исчезли все сладости, зато ежедневно стал появляться свежий творожок. Любила ли сама Юля покушать чего-нибудь вкусненького - было отныне для неё совершенно неважным. Каплер, умный старый еврей, никогда не спорил с женой. Он просто прятал в гараже коробки с печеньем.

Посторонним Юлия казалась прямой, сильной, иногда - даже жесткой. Но сквозь недомолвки, намёки, обрывки фраз проскальзывает явное - она боялась за него. И старалась всеми силами - держаться и удержать.

Когда он заболел - рак поджелудочной железы, и врачи отпустили ему не более года жизни, Юлия забросила всё, и была только с ним, всегда, во всём. Она держалась так, что его друзья назвали её поведение "не иначе, как подвигом", сделала всё, чтобы он не узнал о своём диагнозе. Догадывался ли он - умный, много повидавший человек? Он ни разу не дал ей этого понять. Каплер переживал лишь об одном: "Как ты будешь без меня в этом жестоком мире?"

Когда его не стало, Юлия не скрывала своей обреченности.

Грянула перестройка. Рухнула не только жизнь - рухнула страна.

"Все поколенью моему,

Все ясно было мне.

Как

я завидую тому,

Кто сгинул на войне!

Кто верил, верил до конца..."

Она еще пыталась заниматься общественной работой, в 1990 году даже была избрана депутатом Верховного Совета России. Но как раз пришло новое время, когда можно было говорить, но тебя уже никто не слушал. Юлия вдруг поняла, что она никому не нужна.

Воин может сражаться с ветряными мельницами, может заблудиться в глухом лесу, и кто-то - даже перейти на темную сторону силы. Воин лишь не сможет жить, осознавая, что миру уже не нужен.

Скажут почти торжественное: "Она не пережила гибель своей державы". И потерю своего мужчины, и потерю своей страны, неприятие надвигающейся одинокой старости и наверное, что-то еще. Мы уже не узнаем.

Она всего лишь дошла до конца своей дороги.

Джордано Бруно высоко вскинул голову, и где-то вдали горько стиснула губы Жанна.

Юлька-Юлечка закрыла гараж, завела мотор старенького "Москвича".

И вдохнула дым от своего собственного костра.

"... немые кричат обелиски.

Не сочтешь, не упомнишь солдатских могил...

Поклонись же по-русски им - низко-низко,

Тем, кто сердцем тебя заслонил".