Пути и Дороги. Фантастические повести

Соловьев Сергей

На постаменте мемориала поэты стали выступать по очереди и читать свои стихи. Если Есенину стихи нравились, то он подходил, и наливал чтецу стакан водки до краёв, если же не нравились, то лишь маленькую рюмашку. Вдруг к Сергею подошла Айседора Дункан в шёлковом платье, отчего

то в американской каске, и с длиннейшим, туго затянутым, белым шёлковым шарфом на шее. Лицо балерины было нездорового синюшного цвета, а губы чёрные, как ночь. Айседора без конца наступала на шарф, и падала на камни. Каска на голове звенела, как кастрюля из под щей, Есенин смеялся, Айседора отчего то не понимала, что происходит вокруг.

– Сергей, пора ехать в Рязань, я давно мечтала отведать луховицких огурцов, – вдруг заявила она.

– Сейчас идём. Надо же всех взять с собой, показать наш дом, – ответил великий поэт, – ну а огурцы лучше солёные, под водку милое дело.

Оказались они на Казанском вокзале быстро, словно перелетели. Сева правда, запомнил, что спустились в метро, затем переходом прошли к кассам вокзала. Народу на удивление было мало, юноша стоял сразу первым. Окошечко кассира темнело угольной чернотой, только прозвучал гулкий неживой голос:

– С вас тысяча двести рублей за люкс.

Поэт расплатился, хоть и не понял, какой может быть люкс в пригородной электричке.

– Это же «Сергей Есенин», – добавил голос из тьмы, и Сева сразу успокоился.

Вместе с Ксеней шел к электричке, мимо их сновали грузчики с тележками, полными чемоданов. Грузчики были в белых фартуках с жетонами, одетых поверх спецовок, на голове у каждого крепко сидела

фуражка, словно прибитая гвоздями. На перроне было просто тесно от грузовых тележек. Были большие и малые, и даже два больших электрокара привезли чемоданы клиентов.

Рядом с ними шел и Есенин вместе с Айседорой, они удивительно ловко лавировали в толпе, не пропадая теперь из вида. Поезд был выкрашен в белый цвет, это был экспресс до самой Рязани.

Всеволод зашёл в поезд, и не поверил глазам. Не было привычных сидений в три ряда, а были прекрасные купе, на два места, с самоварами на столах и бархатными занавесками на окнах. Диваны были мягкие, на столе стояла зелёная лампа, о которой юноша мечтал очень давно.

– Мы рядом, – сказал улыбающийся Есенин, и тут же исчез, – постучите в стену, мы рядом…– напомнил он опять.

– Хорошо, – ответил поэт.

Ксения, не теряя времени, разложила на столике жареную курицу, пластмасовые вилки и чёрный бородинский, все достав припасы из своей бездонной сумочки. Оттуда же выудила и бутылку « Байкала».

Мимо них прошёл и Джон Розенблюм, только с туристическим рюкзаком за спиной, альпенштоком за поясом, а за ним и двое его знакомых в очках.

– И они здесь, – прошипела Сеня хватаясь за портмоне с пистолетом, – ты мне поможешь?

– Чем? – удивился Всеволод, – что надо делать?

– Понимаешь, – тихо сказала девушка, впрочем не закрывая купе, – Джон- американский шпион. А с ним- два наших секретных атомщика. Сейчас я переоденусь.

– Надо задержать? – обрадовался Сева.

Конец ознакомительного фрагмента.