Пути Миритов. Холод знамений
Шрифт:
Ожидание продлилось не слишком долго – несмотря на осеннюю хмарь и мерзкий моросящий дождь отец Ансельм прибыл вовремя. Уже в двенадцать часов все они – и Силиваны, и Каролина Ольсен – или девица себя ею называвшая, были готовы отправиться в часовню.
Пока ожидали известия от привратника о прибытии священника, Ирвин потихоньку отвел в сторону Гая – внук, как и следовало ожидать,
– Спешу тебя поздравить, Гай, - промолвил он мирно и без привычного сарказма. – Твоя невеста прекрасна, - выдержал немного молчания.
– Признаться, я не ожидал дожить до твоей свадьбы, но Творец оказался щедр ко мне.
– И к бабушке, - слегка улыбнулся внук, но в его темных глазах промелькнул опасный холод.
Ирвин сразу понял: благородный Гай больше не слабовольный тихоня, не сумевший поднять руку на врагов, он нахватался повадок от южного герцога и стал опасным. Или думает, что стал, а на деле просто строит из себя обозленного волчонка. На кого злиться в полной семье? Считает себя обделенным и несчастным? А может быть, дело в нем, Ирвине, и он сам поступает с внуком так, как пытался поступить с ним отец?
Однако сегодня, в этот момент старый граф почувствовал, что прекрасно понимает мотивацию давно умершего отца, не желающего его свадьбы с Вен. Родители зачастую руководствуются не любовным счастьем для детей, а материальным, а учитывая, что Силиваны живут бедновато для уважающих себя дворян, богатое приданое невесты пригодилось бы больше, чем скромное – купчихи. Любовь застит глаза, но Вен в том совсем не виновата.
И граф посмотрел на жену. В честь свадьбы внука та нарядилась в платье гербовых цветов Силиванов – тяжелое платье из черного бархата, украшенное золотыми нитями, а на плечи накинула роскошный плащ, купленный от продажи украденных Деметрием дворцовых безделушек. Высоко забранные черные с проседью волосы жена украсила золотистым с вышивкой чепцом, а еще не забыла о благовониях, и вид имела гордый и спокойный.
В этом счастливица Вен Силиван, ставшая в молодости из купчихи графиней в одночасье, осталась верной себе – ведь
Если, конечно, к алтарю рука об руку с женихом пойдет именно Каролина Ольсен, в чем Ирвин сомневался все сильнее. Жаль, что Джан уперлась и не позволила ему допросить свою служанку насчет возможных странностей в поведении невесты Гая – у этой сентиментальной женщины на уме только любовь и прочие глупости, а может она помешалась, пытаясь опекать уже взрослого сына и во всем ему потакать. Об этом Ирвин не узнает никогда – он слишком горд, чтобы разговаривать по душам с лицемерной южной строптивицей, еще смевшей говорить что-то о должном послушании женщин перед мужчинами.
– Священник приехал, господин граф, - серьезно сказал привратник, вытянувшись перед ним по струнке.
– Так зовите, - велел Ирвин, - да узнайте, подали ли карету.
Приказ исполнили быстро – и молодая невеста вздохнула с облегчением, ей не хотелось пачкать свои хорошенькие кожаные сапожки в жидкой грязи, образовавшейся из-за обильных ливней. Да и Вен как будто обрадовалась.
Отец Ансельм смотрел спокойно, приветствовал графа и членов его семьи кротко и сдержанно, как подобает хорошему священнику, только Ирвин чувствовал вокруг себя густой смрад фальши и лжи, как собака чует крысу. Скорее всего, дело не в Ансельме, а в чем-то другом. Или в ком-то, даже, несмотря на то, что Гай с Каролиной держатся друг от друга на почтительном расстоянии и не обмениваются пылкими взглядами.
Наконец, все было готово, и они отправились в часовню, а брат юной Каролины так и не прибыл, но это больше не казалось графу Силивану странным. Если в королевском дворце суматоха и людей снова не выпускают из Веты, в этом виноват один из Силиванов или Бедилей, попытавшийся убить короля, ну а молодой граф Ольсен всего лишь попал под раздачу и остался взаперти вместе со всеми. Возможно, это даже к лучшему – ни к чему ему знакомиться с сомнительной по мнению многих фиаламских дворян родней раньше свадьбы.
Конец ознакомительного фрагмента.