Пути Немезиды
Шрифт:
— Ты не можешь выстрелить, землянин, — хрипло произнесла старуха.
Рик изо всех сил пытался заставить свой палец нажать на спуск, но проклятая ящерица совсем оплела его мозг алыми нитями…
Неожиданно в руках женщины появился нож.
Ее слова с силою молота крушили Рика: «Ты не можешь выстрелить! — гремели они. — Не можешь!..»
Мускулы Рика напряглись подобно натянутым канатам. Он истекал потом и слезами, рыдая от собственного бессилия.
Гадалка медленно приближалась.
— Я видела твое будущее, землянин. Твое будущее,
На лбу Рика взбухла жила, лицо кривилось в предсмертной гримасе. Нож вошел ему в горло, и в этот момент комната осветилась синей вспышкой сработавшего бластера.
Ужасные глаза потускнели; старуха рухнула навзничь.
Рик сипло рассмеялся. Это был не смех человека, а скорее торжествующий лай животного, вырвавшегося из западни. По шее текла кровь; нож, который марсианка не успела вонзить глубоко, вывалился из раны и зазвенел по полу.
Рик неловкими пальцами ухватился за засов, наконец отпер его и шагнул на улицу. От холодного ночного воздуха в голове несколько прояснело, но тело не слушалось, будто стало деревянным.
«Моя тень… Моя тень покроет Марс…»
Он поплелся по улице назад, туда, откуда пришел. Трупы черных антропоидов так и лежали на месте, где он подстрелил их. Над Рухом висела немыслимая тяжкая тишина.
Наступила реакция — Рика затрясло, накатила слабость. Он встал, прислонился лбом к стене.
Из-за поворота выскользнули черные фигуры; шорох движения донесся слишком поздно. Резко обернувшись, Рик открыл огонь, но ловцы уже навалились сверху. Он осел вниз под весом четырех существ, по-звериному стремительных и сильных, издающих резкий запах животной шерсти.
Сильно ударившись головой о камень, Рик некоторое время еще сопротивлялся, инстинктивно отбиваясь вслепую; потом наконец затих.
Один из антропоидов остался лежать на мостовой. Трое остальных бесшумно исчезли в темноте, с удивительным проворством волоча тяжелую добычу.
Некоторое время спустя в узком проходе между городской стеной и домами мелькнула маленькая скрюченная тень. Карлик торопливо засеменил туда, где высились башни Старого города.
Глава 2
Фобос уже спускался с небосклона. Брат его, Деймос, тлел низко в небе над пустыней, подобно угольку гаснущего костра. На фоне угрюмого зарева, подставив башни ветру, чернел безмолвный силуэт — Царский Замок. Пятна ночного света на стенах казались пятнами засохшей крови.
Древний город… Мертвый город. Лишь в нижних ярусах городских башен, где когда-то размещались правительственные службы, библиотека и кунсткамера, теплилась жизнь.
Тронная зала; здесь еще со времен, когда на Марсе шумели синие моря, а на холмах росла зелень, восседали цари из рода Карадоков. Сейчас единственный мерцающий факел освещал высокий трон, окруженный считанными фигурами. Остальное пространство заливала тьма с сухим запахом тлена,
На церемониальном ковре, изготовленном из волос прекрасных дев, чей прах уже много веков назад развеян ветром, в поклоне согнулся карлик Ллоу. Горбун говорил долго, нараспев; его звенящий голос порхал по зале, отражаясь от каменных сводов, зеленые глаза горели блеском безумия. Сейчас он совершенно не походил на ребенка.
Женщина, стоявшая по левую руку от трона, смотрела на рассказчика. Она была довольно молода, но какой-то внутренний жар, тайный и негасимый, иссушил ее, а надменность и скорбь только добавляли годов.
Справа от трона стоял мужчина — худощавый, крепкого сложения, в воинском одеянии рядового. Его мундир и портупея были поношены и вытерты, однако оружие ярко блестело. Покрытое шрамами лицо дышало отвагой, а глаза казались глазами волка, брошенного в клетку. Бейдах, командир гвардии Руха. Дух его черпал силу в потрепанных старых знаменах, развешанных по стенам залы; сердце принадлежало властителю, равно как и все его знания о различных способах нанесения ущерба противнику. Бейдах глядел на внука старухи-ведуньи, словно узник, наблюдающий, как в замочной скважине его камеры поворачивается ключ…
На троне сидел очаровательный мальчик, смуглокожий и ясноглазый, стремительный, будто шпага; внутренний огонь, обугливший его мать, полыхал в нем столь же сильно. Харал, последний из династии Карадоков. Гордую шею юноши украшал древний Обруч Власти — массивный железный воротник.
Карлик закончил рассказ; на несколько минут воцарилось молчание. Затем Харал медленно произнес:
— Значит, тень его накроет Марс…
— Моя бабка видела это, властитель! — настойчиво повторил Ллоу. — Она была великой провидицей.
— Древние книги гласят, — в задумчивости сказал царственный юноша, — что ярмо пришельцев падет на наши шеи, дабы остаться навсегда.
Женщина что-то выкрикнула, но человек с глазами плененного волка опередил ее:
— Нет, мой властитель! Настало время восстать, если в крови народа Марса сохранилась хоть капля гордости!
Юный царь медленно поднялся. Багровые отблески пламени факела плясали на его лице.
— Бейдах! — повелительно произнес он.
Человек-волк припал на одно колено, готовый исполнить любой приказ.
— Приведи ко мне Парраса.
Бейдах с решительной улыбкой вышел.
— Ты знаешь, где сейчас этот землянин? — обратился Харал к лилипуту.
— Нет, властитель. Но я отыщу его. — Ллоу облизнул губы. — Это долг крови.
— Да, и он должен быть оплачен.
Женщина взялась обеими руками за высокий подлокотник трона и издала негромкое удовлетворенное восклицание.
Вернулся Бейдах, с ним вошел пухленький, улыбчивый, выглядящий моложаво марсианин в небесно-голубом одеянии. Глаза его были, словно два алых светила в центре опаловых туманностей.