Пути Немезиды
Шрифт:
Человечек отступил на шаг и с дьявольской точностью ударил Рика ниже пояса.
— Развяжите его и опустите в яму. Опустите ласково.
И снова шани были очень, очень нежны…
Глава 13
Слегка запыхавшийся от вежливого с ним обращения, Рик сидел в воронке на корточках, переводя дух. Сверху глазели сотни окруживших яму людей. Кольцами вился пар.
Снова наступила тишина. Тишина сейчас была злобной тварью, затаившейся и выжидающей.
…Тяжелая, удушливая жара, словно в джунглях;
А потом накатили волны аромата…
Аромат пробивался сквозь грубые запахи, поднимался, взлетал над ними, подобно тому, как единственная нота скрипки выделяется на фоне басов. Слабый, как будто доносился издали, он все равно щекотал ноздри, словно духи, которые применяют девушки с улицы Тридцати трех удовольствий, если только нанести их на душу, а не на тело. Он сулил все чувственные услады, которые только известны, а с ними — множество неизведанных, и в этом не было ничего ни грубого, ни извращенного… Может, сами ангелы трепещут крыльями в любовном экстазе и распространяют сладострастие, слетающее с концов их серебряных перышек?
Алые занавеси висели неподвижно; из-за них никто не появлялся. В «зрительном зале» царила тишина, все затаили дыхание. Рик сердито сжал губы и украдкой взглянул на лица, пялящиеся сверху, — они выражали жадное ожидание. Марсиане, окружившие колодец, смотрели не мигая, полуоткрыв рты, лишь время от времени кто-нибудь сглатывал слюну, будто в предвкушении чего-то жутко увлекательного. Они знали, чего ждут
Томительно шло время. Рик терялся в догадках. Неожиданно снова задергалась правая щека. Он встал, вызывающей походкой переместился в центр колодца, затем не торопясь, чтобы все видели, насколько он хорошо владеет собой, сунул в рот сигарету, прикурил ее и задул пламя спички длинной струей выпущенного Дыма.
Это произвело впечатление намного более сильное, чем он ожидал. Табак на Марсе расти не мог в силу климата и почвы, а посему курение оказалось для здешних, не приобщенных к межпланетной цивилизации людей вещью совершенно ошеломляющей.
Некоторые из марсиан зашлись в кашле. Табачный дым тяжко повис во влажном воздухе, и непривычные глотки сводил спазм. Рик криво ухмыльнулся и усилил «газовую атаку».
Неожиданно из публики раздалось громкое: «Ох!» — и все снова стали напряженно пожирать глазами яму, словно сцену невиданного театра. К сигарете это отношения явно не имело.
Рик обернулся и увидел Майо. Девушка стояла невдалеке от него — похоже, вышла из-за одной из портьер. На ней был изорванный темно-зеленый балахон, на потном лице засохли потеки крови. Майо глядела на него, и вся ее душа, казалось, выходила наружу через этот взгляд…
Губы Рика беззвучно раскрылись. В первый миг он остолбенел, затем двинулся вперед — сначала нерешительно, потом быстро, чуть ли не бегом. Он протянул к
— Люблю тебя, Рик, — прошептала Майо и отступила за портьеру.
Рик с возгласом «Майо!..» сорвал шелковый занавес. Ниша была пуста. Камни отразили ему в лицо его собственный крик. Он ударился о стену.
— Майо!!! — изо всех сил крикнул он и услышал сверху хохот, подобный тявканью стаи гиен.
Рик, наполовину присев, глядел, рыча, на публику. Глаза его горели огнем сумасшествия. Вот, оказывается, чего они так жадно ждали!
«Майо, Майо! — стенала душа Рика. — Куда ты исчезла и как, почему ты ушла от меня?..»
Края колодца двоились в глазах. Проклятая жара! Да еще этот запах…
«Возьми себя в руки, Ричард Уркхарт! — услыхал он собственный голос — Соберись! Иначе будешь выглядеть дураком».
Рик раскачивался из стороны в сторону, словно моряк на палубе, уходящей из-под ног, но не замечал этого. Неожиданно оказалось, что между пальцами торчит дымящаяся сигарета — бинты сжали кисть таким образом, что сигарета не выпала, когда он инстинктивно бросил ее, рванувшись к Майо. Рик затянулся. Табак что-то делал с мозгами — то ли прочищал их, то ли наоборот. По крайней мере, отбивал этот сладкий аромат.
Краем глаза Рик заметил какое-то движение и, резко обернувшись, обнаружил, что у второго проема возникла Кира. Она стояла на цыпочках, расправив крылья. Огромные глаза сияли, на лице была улыбка. В руках Кира держала Обруч Руха.
Марсиане наверху издали тонкий вой — это было их выражение ненависти. Пронзительная нота вызвала резонанс внутри Рика. Обруч Власти начал расти, он был уже больше Киры, больше ямы, в которой сидел Рик; он стал размером с Марс. Это был сам Марс!
— Я знаю пророчество. Твоя тень накроет нашу планету, — говорил голос Киры. — Жизнь для Марса, а не смерть… Твоя жизнь. Ты такой живой!..
Рик почти не понимал слов. Кровь, стучащая в висках, заглушала звуки. Кира, Майо да и все остальное утонуло в горячем потоке желания… Марс, власть, богатство… Ричард Гунн Уркхарт из корабельной крысы превращался в царя над всеми.
Рик засмеялся. Он хохотал над марсианами, этими занюханными «марсиками», издевался над ними, изрытая самые обидные прозвища на всех известных ему диалектах трех миров. Тусклые железные заклепки Обруча поблескивали красным, как кроличьи глаза. Умирающий Марс ждет своего конкистадора!
Рик протянул руку — схватить Обруч Власти… Тот проскользнул между пальцев. Кира, улыбнувшись, исчезла за портьерой.
И снова Рик с воплем сорвал занавес, где никого не оказалось, лишь голый камень глухо стонал под ударами его кулаков. И опять зрители гоготали.
Рик вернулся в центр, как будто водил в игре и снова не успел «осалить». Он не плакал и не проклинал тех, кто смотрел сверху. Он глядел на них пустыми глазами, и лица казались темными фресками под куполом собора, со сверкающими алмазами глаз и перламутровой инкрустацией оскаленных зубов. Рик смотрел на них и чувствовал страх.