Пути развития английского романа 1920-1930-х годов
Шрифт:
Эдвард Морган Форстер по праву считается одним из выдающихся романистов современной Англии.
За плечами писателя большая жизнь, значительный вклад в литературу, истинная ценность и непреходящая оригинальность которого все еще не определены критикой с достаточной полнотой, хотя работы о творчестве Форстера появляются и в Англии и в США систематически. С годами интерес к нему возрастает. Все большую известность завоевывают произведения, созданные им в годы молодости. Они принесли ему литературное признание. После второй мировой войны Форстера стали называть классиком английской литературы.
В довоенные годы (1902–1914) были созданы все рассказы и четыре романа Форстера.
Его первый рассказ был написан в 1902 г. За ним последовал еще ряд рассказов, вошедших в сборники «Небесный омнибус» (1911) и «Вечное мгновение», опубликованный много позднее — в 1928 г., — первый роман Форстера — «Куда боятся ступить ангелы» (появился в 1905 г.
К послевоенному периоду творчества относится создание лишь одного романа «Поездка в Индию» (1924).
После опубликования «Поездки в Индию» Форстер не выступил ни с одним новым художественным произведением. Он писал статьи, читал лекции. В 1927 г. вышла его книга литературно-теоретического характера «Аспекты романа». В последующие годы Форстер опубликовал два сборника — «Эбингерская жатва» (1938) и «Да здравствует демократия» (1951), куда вошли его статьи по вопросам литературы, путевые очерки и выступления по радио, с которыми в годы второй мировой войны писатель обращался к своим соотечественникам. В 1934 г. Форстер опубликовал биографию Дикинсона, в 1942 г. он написал работу о Вирджинии Вульф. Вместе с Эриком Крозьером Форстер создал либретто к опере Бенджамина Бриттена «Билли Бад», работал над сценарием к фильму «Дневник для Тимоти» и над пьесой «Англия — приятная страна» (1940).
Своеобразие первого периода творчества Форстера в значительной мере было предопределено воздействием на него эстетических принципов группы «Блумсбери», хотя сам Форстер и возражал критикам, называвшим его «блумсберийцем», и творчество его было «чуждо эстетству «Блумсбери» [78] .
Творчество Форстера много шире тех требований, которые предъявляла искусству эстетика блумсберийцев, оно развивалось в русле критического реализма. И все же влияние «Блумсбери» имело место, хотя в послевоенные годы Форстер порывает с этой литературной группой.
78
См. «История английской литературы», т. 3, М., изд-во АН СССР, 1958, стр. 379.
Начиная с первых шагов в литературе, Форстер последовательно отстаивает мысль о враждебности мира буржуазного практицизма истинной человечности. В его рассказах и романах отчетливо противопоставляются две категории людей — те, которые живут по законам и в соответствии с нормами буржуазной морали, и те, поступки которых определяются влечением сердца, искренним стремлением помочь людям, полным пренебрежением к выгоде, — именно им принадлежат симпатии Форстера.
Традиционную для английской литературы тему противопоставления мнимых ценностей буржуазной цивилизации истинной человечности Форстер разрешает в своеобразной манере. Уже в его ранних рассказах («История паники», «Небесный омнибус», «Координация», «По ту сторону изгороди» и др.) появляются исполненные тонкой иронии реалистически четкие в своем строгом рисунке картины из жизни английских буржуа, соединенные усложненной аллегорией и элементами фантастики. Реалии быта, портретные характеристики едва намечены; развернутые описания отступают; все несколько остранено и необычно; в жизнь людей вторгается необъяснимое. И лишь природа живет полной жизнью, со злобным коварством обрушиваясь на тех, кому не дано понять ее красоту и величие, и расточая свои богатства перед теми, кто наделен бесценным умением понимать, слушать и чувствовать. Естественная простота и причудливая фантастика — эти два начала не сосуществуют, они проникают одно в другое, образуя своеобразное целое.
Местом действия двух ранних романов Форстера — «Куда боятся ступить ангелы» и «Комната с видом» — становится Италия. На фоне ее прекрасной природы, в столкновении с яркими и сильными чувствами людей, неподвластных рутине буржуазных предрассудков, особенно отчетливо проявляется ограниченность и внутреннее убожество людей с «недоразвитым», «невоспитанным» сердцем. Оба эти романа могут быть названы «сценами частной жизни» и своего рода «комедиями нравов».
Лилия Хэрритон, героиня романа «Куда боятся ступить ангелы», молодая, недавно овдовевшая женщина уезжает в Италию. На лондонском вокзале ее провожают родственники — весь клан Хэрритонов, возглавляемый матерью умершего мужа Лилии. Миссис Хэрритон опасается за свою невестку, и у нее есть для этого основания. Лилия легкомысленна, не по летам доверчива. В качестве ее компаньонки и наперсницы с Лилией едет мисс Эббот. В доме Хэрритонов остается дочь Лилии Ирма. Вскоре становится известно, что Лилия выходит замуж за итальянца. Для того чтобы предотвратить это событие, миссис Хэрритон посылает в Италию для переговоров с Лилией своего сына Филиппа. Однако он прибывает к месту событий слишком поздно. Лилия уже стала женой Джино. Этот брак англичанки из респектабельной буржуазной семьи и безродного итальянца воспринимается Хэрритонами не только как нежелательная неожиданность, но как скандал, избежать последствий
В первом романе Форстера недостаточно глубоко мотивированы поступки героев. Это скорее роман ситуаций, но не характеров. Однако и система образов романа, и происходящие с героями события типично форстеровские. Он выводит своих героев за пределы привычной им обстановки и ставит их перед необходимостью решать неожиданные для них вопросы.
Как несовместимые величины противостоят друг другу заселенное зажиточными семьями буржуа лондонское предместье Состон и залитый солнечным светом итальянский городок Монтериано, где происходит основное действие романа.
Здесь, в Монтериано, Лилия впервые почувствовала себя счастливой: рядом с ней не было никого из Хэрритонов, которые в течение стольких лет подавляли ее волю и убивали желания. Вполне понятно, что вырвавшись из Состона, Лилия дала волю своим чувствам. А так как сила ее эмоций преобладала над скромными возможностями ее разума, то единственное, на что она оставалась способной, был слишком поспешно заключенный брак с Джино. Потребность реализовать столь долго сдерживаемую жажду самостоятельности оказалась так сильна, а непосредственность проявления чувств влюбленного в нее итальянца так покоряюща, что размышлять о чем бы то ни было Лилия просто не могла. Все отступило на второй план перед чарами Италии. Однако обретенное счастье оказалось недолговечным и наступил момент, когда Лилия затосковала по Состону. Лилия продолжает оставаться жертвой Состона, пленницей предрассудков, которые культивировались в доме миссис Хэрритон. Ведь не случайно она обращается с Джино так же, как в доме ее мужа обращались с нею самой: он беден и потому не смеет возражать своей благодетельнице; он молод и хорош собой и потому он глуп; он влюблен и потому она может позволить себе с ним все, что угодно. Лилия не скрывает своего превосходства над Джино. Слишком долго она оставалась в Состоне, поработившем ее личность и не давшем возможности развития ее разуму. Эмоции Лилии слепы. Она способна на мгновенную вспышку чувств, но она не способна разобраться в Джино.
Это выделяет ее из среды безликих обитателей Состона и сближает с пылким и непосредственным в проявлении своих чувств Джино. Однако только этого для обретения подлинной свободы еще недостаточно. Разобраться в окружающем и отдать отчет в происходящем Лилия не в состоянии. Будучи пассивной жертвой обстоятельств, Лилия погибает.
Форстер, в отличие от модернистов, не отрицал рациональные начала жизни и верил в возможности разума.
Нельзя не почувствовать, что рационализм Форстера проявился и в композиции его романов, построенных, как правило, просто и четко, и в системе образов его героев, среди которых отчетливо различаются две категории людей: носители и жертвы предрассудков и условностей, с одной стороны, и люди, сохраняющие подлинную человечность, гуманность и понимание окружающего, — с другой. И в данном случае Форстер опять-таки был очень далек от модернистов, нарушавших основные композиционные принципы традиционных повествовательных жанров и вполне сознательно стремившихся к смешению временных и пространственных представлений, Форстер избегает подобных крайностей, выступая продолжателем лучших реалистических традиций литературы прошлого. Никогда не отказывается он и от вполне определенного морального критерия в подходе к описываемым им явлениям и поступкам, оставаясь чуждым релятивизму модернистов и избегая вместе с тем морализирования, свойственного английским критическим реалистам XIX века.
В разрешении основных конфликтов важную роль в романах Форстера играет и столкновение характеров героев и развитие интриги, действия.
Судьба Лилии символически выражает мысли Форстера об обреченности людей с «неразвитым» и «невоспитанным» сердцем. Никакого иного выхода, кроме физической гибели, писатель пока еще не видит. Символична и трагическая гибель ребенка Лилии. Попав во власть вы-кравшей его Гарриет Хэрритон, — этой достойной во всех отношениях дочери миссис Хэрритон, — несчастный младенец уже был обречен, ибо трудно было найти более неподходящего, чем Гарриет, человека, чтобы опекать его. Гарриет лишена сердца, чувств и рассудка. Ее готовность во что бы то ни стало исполнить наказ миссис Хэрритон, ее слепое стремление выполнить до конца превратно понимаемый ею долг по отношению к своему семейству доходит до фанатизма. Форстер беспощаден к Гарриет, воплотившей в себе все то, что так ненавистно ему в Состоне: снобизм и лицемерие, слепоту сердца и атрофию чувств, жестокость, прикрывающуюся громкой фразой о фамильной чести и долге, кастовую замкнутость.