Пути Силы
Шрифт:
– Ну, вот, например… Здесь показано, что я, по версии фильма, убил юнлингов… Только этого не было. И тот эпизод, когда Кеноби и Йода смотрят записи с камер… Не было никаких записей — я уничтожил все камеры наблюдения, когда выводил детей. Что-то подсказывало мне, что Палпатин многое от меня решил утаить — так что, когда он приказал мне убить всех в Храме — я пришёл туда, но я знал, что малышей я не смогу убить. Да, Джедаи в то время вызывали у меня множество чувств — и хороших среди них не было. В конце концов то, что никто даже не попытался выкупить у Уотто маму… Просто Республика на словах была вся такая хорошая — а про то, что на Татуине процветает рабовладельчество и правят хатты — никто даже не подумал. И мама…
– Я всё понимаю, —
– Да нет, всё нормально, — сказал Скайуокер. — Вот, так что да, я зарубил кого-то из рыцарей — но они сами облегчили мне задачу, атаковав меня. Но дети… Я просто вывел их в ангар — и дал им улететь. А Палпатин не узнал про это… Я смог от него закрыться… То, что было на Мустафаре — так оно и было, но в фильме совершенно не было показано, что я думал в тот момент. Может быть, этой дуэли можно было вообще избежать… Да, наверное, именно так и было… Кеноби сразу начал обвинять меня, Падме тоже начала истерить… Потому так и вышло, наверное. Одного я только не могу понять — почему он оставил меня там? Одного, без обеих ног… Мог бы добить хотя бы…
– Я тоже не знаю, — сказал я. — Я не знаю… А что потом было? Как я понял, Палпатин Вам не доверял, как и Вы ему?
– Да, примерно так и было. Я служил ему — но видел всё больше и больше безумия в том, что он делает. Кульминацией стало то, что Таркин начал строительство «Звезды смерти». Я не видел в этой станции совершенно никакого смысла — да и офицеры Флота, пожалуй, тоже. Но Папатин буквально загорелся этой идеей. А потом планы станции увели… Да, меня отправили на поиски. Да, мы настигли «Тантив» над Татуином… Всё-таки Сила странные вещи порой делает…
– Вы о чём?
– Ну, Сила не подсказала мне, что там, внизу, Кеноби и Люк… Наверное, история тогда пошла бы по совершенно другому пути… Но — мы взяли на борт Лею, и я не знал, что она — моя дочь. А потом мы привезли девушку на станцию. Да, я допрашивал её с помощью разных препаратов — но ей не было причинено серьёзного вреда. А потом Таркин предложил ударить по Алдераану… Безумец! Я пытался отговорить его, но всё было бесполезно. Тогда я придумал кое-что… Во флоте у меня был очень большой авторитет — так что я отправил много транспортов на планету — вывезти как можно больше людей с Алдераана. Разумеется, их не хватило бы — и тогда я пошёл к Лее. «Сенатор, — сказал я. — Сейчас мне не нужны координаты вашей базы. Сейчас мне нужны частоты для связи с вашими начальниками…». «Но зачем?» — спросила она. «Затем, что Таркин хочет расстрелять Вашу родную планету.». «Но зачем? Ведь Алдераан — мирная планета! У нас даже оружия нет!». «Поверьте, он это знает. Ему важно запугать всех своим детищем. Он не понимает, что так он просто озлобит Сопротивление ещё сильнее!». «Хорошо, чем я могу помочь?» — спросила Лея. «Мне нужны только частоты для связи с командованием Сопротивления. Хочу попросить корабли для эвакуации населения Алдераана и у них». И Лея дала мне нужную мне информацию. И население планеты удалось спасти. «Звезда смерти» выстрелила — но погибших почти не было. Хотя Таркин этого и не знал. А потом на станцию высадились Люк, Хэн и Кеноби. Я тогда попытался узнать у своего бывшего учителя, зачем он бросил меня умирать на Мустафаре — но диалога, скажем так, не получилось. И я убил его…
– Сожалели об этом? — спросил я.
– Да, наверное… В том, что случилось со всеми нами — есть и его и моя вина. Палпатин переиграл всех нас…
– А потом?
– Потом, когда Таркин решил проследить за кораблём Хэна, мы взяли курс на Явин. Ну, когда повстанцы атаковали станцию — я понял, что они знали, что делают. И хотя я честно пытался остановить атаку — было понятно, что они своего добьются. Так что, когда меня выбросило из Каньона — и мой истребитель потерял управление, это было даже хорошо. Станция должна была погибнуть…
– А люди? Там же было около четверти миллиона человек…
– На самом деле — меньше. Намного меньше. Станция
– То есть вот как… Ясно… А как же Вы спаслись на второй «Звезде смерти»? — спросил я. — Вы же там дрались с Люком в тронном зале Палпатина…
– Это в кино было? — спросил Люк. Я кивнул.
– Нет, на самом деле ни меня, ни Люка там не было, — сказал Анакин. — К тому времени моя вера в Палпатина уже ослабла настолько, что, когда он приказал мне привезти Люка к нему — я на самом-то деле не очень и старался. Да, мы дрались на Беспине — но я сознательно дал мальчику уйти…
– А рука? — вырвалось у меня.
– А что рука? — буквально в один голос спросили отец и сын.
– Не отрубили руку?
– Разумеется, нет, — сказал Анакин. — С какой это радости? Я просто сказал, что я его отец, Люк не поверил, я сказал, что Сила подскажет путь… А потом Люк провалился в шахту. Я очень волновался, кстати…
– Да, — сказал молодой Скайуокер. — Я просто не поверил ему. Я был так сильно потрясён этими словами, что не понял ни интонации, ни тона. Я думал, что мне пытаются давить на психику — и упал в шахту… Но Лея спасла меня…
– То есть, если я всё верно понимаю, то на Эндоре Вы просто саботировали все приказы Палпатина? — спросил я.
– Именно, — ответил Анакин. — Когда «Тидириум» прибыл в систему Эндора, я уже знал, кто там. И когда Палпатин сказал мне увести флот на другую сторону орбиты Эндора, я так и сделал. Когда он сказал мне ждать на «Палаче» — я спустился на планету. Я лично снял гарнизон генератора щита — и послал их прочёсывать джунгли там, где никогда никого не было. Силы повстанцев подошли совершенно с другой стороны. А Люк тогда сам нашёл меня. Его любовь ко мне помогла мне сделать последний шаг назад, на Сторону Света. «Звезда смерти» была взорвана вместе с Палпатином. Флот попытался вмешаться в это дело — но я приказал сдаться, ведь умирать не было больше никакого смысла. Мой приказ первым принял Пьетт — всё же он весьма исполнительный офицер — а с ним и большая часть флота. Некоторые, конечно, пытались не подчиниться приказу — но они оказались в меньшинстве…
– А потом?
– А потом выяснилось — что я, вроде как, главный претендент на трон. Но власть меня никогда не привлекала. Я передал её Мон Мотме. Она было хотела переименовать Империю назад в Республику, но я посоветовал ей этого не делать. Переименование и реорганизация влетели Палпатину в такую сумму, что даже говорить страшно. Мотма решила согласиться. Так что — теперь у нас конституционная монархия — и она, вроде как, Императрица.
– И как она?
– Да ничего. Ксенофобии нет, мир. Вот последний раз воевали, когда Траун вернулся — сообщил, что на нас идут юужань-вонги. Мы дрались с ними. Да, они дрались, как я не знаю кто. Мы потеряли много пилотов и просто хороших людей. Они сбили двадцать «Звёздных Разрушителей». Но мы перемололи их флот. А потом, когда мы нашли их корабли с мирными жителями — мы дали им возможность жить в мире…
– И как?
– Живут, никого не трогают. Так что – здесь у нас мир. Добро пожаловать к нам!
– С удовольствием, — согласился я.
Потом был полёт до Корусканта, Мон Мотма пригласила всех нас на аудиенцию — и Земля официально вошла в состав Новой Галактической Империи. Я провёл на Корусканте несколько очень интересных дней — а потом мы отправились домой.
«Синяя молния» летела к Земле. Я сидел в капитанском кресле и размышлял. Да, Сила порой творила странные вещи — вот, как, например, со мной. Меня перебросило в этот мир, который не знал космоса и того, что с ним было связано. Мир, в котором царили жестокость и насилие. Я сделал всё, чтобы изменить его. И мне это удалось. Теперь Земля займёт своё место в галактическом содружестве — а я просто буду делать то, что у меня получается лучше всего — водить корабли.