Пути стражей

Гарин Александр Олегович

Кусланд улыбнулся. Представившаяся его мысленному взору величественная фигура капитана храмовников, кланяющаяся проверяльщику уборных для какого-то странного купца, и впрямь показалась забавным зрелищем. Амелл закончил историю, и взялся рассказывать следующую, которых у него, как оказалось, под настроение, было великое множество. Имперский тракт, почти не петляя, вел невеликий отряд из четырех конников в горы, мрачность обступившего дорогу леса из высоких, колючих деревьев развеивалась яркими солнечными лучами, свежий морозный воздух кружил голову, и даже мрачное настроение последних недель начало потихоньку развеиваться. Глядя на непривычно счастливого товарища, Кусланд помимо воли стал думать о Лелиане. Бывшая послушница искренне и беззаветно любила его, и это было понятно даже молодому Айану

с его невеликим опытом в подобных делах. Но любил ли ее он - на этот вопрос у Командора не было однозначного ответа. Вне всяких сомнений, внимание настолько красивой девушки ему льстило. Лелиана обладала многими из тех качеств, которые нравились ему в женщинах. Бойкая и веселая, лучница была хорошим товарищем, верным и надежным. Ее большие глаза глядели на него с искренним восхищением, а полные губы словно были созданы для поцелуев. Девушка была неглупа, незлоблива и рассудительна. Ее интересовал он сам, Айан, а не милорд Айдан Кусланд, тем более что стараниями тейрна Логейна, он лишился даже принадлежности к дворянскому сословию. И все же было в Лелиане что-то, что удерживало Айана от того, чтобы полностью отдаться в ее отношении тому самому чувству, которое теперь заставляло неумно улыбаться всегда бывшего неглупым Дайлена. Что-то такое, в чем разобраться до конца Айан толком не умел. Это, а не иное было причиной, по которой Лелиана вместо того, чтобы ехать с ним в Орзаммар, отправилась под командованием Алистера на другой конец Ферелдена. Айану не хотелось заставлять девушку обманываться, тем более, что любовь к нему у подруги была настоящей, в этом он не испытывал ни малейших сомнений. Прежде всего Кусланду нужно было определиться в ее отношении самому.

Занятый своими мыслями и вполуха слушая байки Дайлена, которые вызывали уже усмешки даже на всегда мрачных лицах Морриган и Стена, Айан пропустил момент, когда с одного с многочисленных боковых дорожных ответвлений на Имперский тракт выскочила всклокоченная девушка в разорванном крестьянском платье. Затравленно заозиравшись, она увидела приближавшихся всадников, и бросилась им наперерез, едва не заставив встать на дыбы лошадь Дайлена, вновь неосторожно вырвавшегося вперед.

– Прошу, помогите! На мою семью напала стая волков! Какие-то ужасные звери, милорды! У них из спин растут шипы! Помогите, помогите! Может, маму и сестричек еще можно спасти!

Кусланд и Амелл переглянулись.

– По описанию похоже на моровых волков, - после паузы, проговорил маг.
– Твари, которые жрут мясо дохлых порождений тьмы. Укус такого животного заражает скверной.

– Клянусь, меня не укусили! Никого еще не укусили, но может, уже грызут! Милорды! Да скорее же! Я умоляю! Умоляю!

– Ну ладно, ладно, - спиной чувствуя неодобрение спутников, гаркнул Кусланд, перекрывая отчаянный девичий визг.
– Живей показывай дорогу.

– Спасибо! Да благословит вас Создатель, добрый господин! Тут недалеко!

Девушка развернулась, и невероятно шустро бросилась обратно в чащу. Стражи, а за ним их спутники пришпорили лошадей, следуя за легконогой крестьянкой. Ее спина мелькала среди густых еловых лап. Всадникам было куда сложнее ехать конными по едва заметной заросшей тропе, постоянно цепляя головами колючие ветви. Кусланд совсем было потерял из виду проводницу, когда внезапно колкие заросли раздвинулись, и конники один за другим выехали на широкую поляну.

Девушка стояла в дальнем ее конце. Рядом с ней поигрывал легкими мечами смуглый светловолосый эльф. Его смазливое лицо кривилось в до того глумливой усмешке, что увидевшему ее первым Кусланду невыносимо захотелось сплюнуть.

– Доблестные Серые Стражи, - несмотря на выражение лица, неожиданно приятным голосом проговорил эльф, протягивая вперед руку с зажатым в ней тонким изогнутым мечом.
– Сколько мифов, столько легенд и небылиц. И как все оказалось просто!

Крестьянка, которая растеряла весь свой наносной испуг, махнула рукой. Тотчас откуда-то сверху на конников обрушилась широкая тяжелая

сеть. Морриган и Стена, ближе других оказавшихся к зарослям, накрыло сразу. Айдан мгновенным выверенным движением извернулся из-под пут и, ударив коня, помчался на стоявших у края поляны эльфа и женщину.

Дайлен тоже попытался увернуться, но неудачно. Зацепившись ногой за стремено, он упал наземь, спиной вперед, до хруста вывихнув лодыжку. Откуда над ним появился высокий широкоплечий наемник с обнаженным мечом, заметить он не успел. Уроки Кусланда не прошли даром - приняв удар меча на стальной наруч, Амелл вскрикнул от резкой боли, когда лезвие пропороло одетую в поход для непривлечения внимания плохонькую кольчугу, и впилось в живую плоть. Свободной рукой в стальной перчатке вцепившись в лезвие меча, маг дернул нападавшего на себя, одновременно пиная того в пах здоровой ногой. Краем глаза он видел бешено бьющегося в сетке коссита и Морриган, которые, сваленные с лошадей, никак не могли подняться на ноги. Над ними, пытаясь попасть по их дергавшимся фигурам, метались еще трое с обнаженными мечами. Дайлен дернул рукой - и всех троих смело в сторону. Увернувшись от неточно рухнувшего на него клинка кривящегося от боли первого наемника, маг резким движением брызнул кровью тому в лицо, и нападающий закричал, роняя меч. Кожа его задымилась. Дайлен вскочил на ноги и, припадая на увечную, бросился к сети, чтобы помочь выпутаться из нее кому-нибудь хотя бы одному.

Айан не успел достать до говорливого эльфа всего на несколько шагов. Пущенная в галоп лошадь внезапно споткнулась на скаку и с ходу грянулась в пожухлую хвою, издав короткий ржущий крик. В ее шее торчал эльфийский меч. Придавленный павшим животным Кусланд едва успел среагировать на второй клинок, который метнул в него эльф, и красненая сталь вонзилась в землю рядом с его головой. Лишившийся своих мечей эльф выхватил длинный нож и в мгновение ока оказался рядом, но ударить не успел. Сомкнувшиеся на запястье собачьи клыки отдернули его руку в сторону, рывком сбрасывая с Кусланда. Извернувшийся убийца перекинул нож в другую руку и с силой всадил его в бок Иеху - раз, второй, третий. Айан, сумев, наконец, высвободиться из-под трупа лошади, бросился на эльфа, но больше ничего сделать не успел.

Что-то яркое и горячее пронеслось у них над головами, и врезалось в фигуру мнимой крестьянки, которая творила между рук стихийное заклятие. Освобожденная из сети Морриган ударила в землю концом своего посоха, и вслед за огненным шаром на заманившую их в ловушку магиню из неоткуда обрушился кусок льда. Воспользовавшись тем, что тот отвлекся, Кусланд врезал эльфу в скулу. Сила удара командорского кулака была такой, что дернувшийся убийца упал наземь, подняться уже не пытаясь. Айан поднялся сам, тяжело опираясь о колени ладонями, и оглядел место недавней засады.

Четверо наемников были мертвы. Трое - зарублены мечом куннари, еще один валялся рядом со смирно стоявшей лошадью Дайлена. На месте его лица спекшейся кровью оплывала дыра. Крестьянская девушка, оказавшаяся магиней, еще дышала, но по ее раскроенной до белой жижи голове было видно, что дышать ей оставалось недолго.

Держась за плечи Стена и Морриган, приковылял раненый маг. Айан скользнул по ним взглядом, и склонился над трупом Иеху. Несмотря на то, что тело пса давно уже было сильно тронуто скверной и болезнью, Айан продолжал надеяться на выздоровление зверя, что иногда случалось с самыми крупными и сильными собаками. Когда-то, подобно всем щенкам мабари, Иеху сам выбрал служить Айану, и с тех пор Кусланд не расставался с животным, зачастую даже засыпая с ним в одной постели, несмотря на немилосердно кусавших его блох.

В полной мере осознав горечь своей утраты, Айан взялся за ворот куртки бессознательного эльфа, и зло встряхнул. Мигом позже из неоткуда на того, забрызгав и доспехи Кусланда, вылилось не меньше ведра холодной воды.

Убийца вскинулся, но, натолкнувшись на выставленный клинок, слепо отпрянул назад, в медленно смерзавшуюся лужу. Холод быстро отрезвил его, заставив прийти в себя. Эльф стрельнул вокруг наглыми зелеными глазами и, убедившись, что его люди мертвы, а пути к бегству отрезаны, показательно принял философско-отвлеченный вид.