Пути волхвов. Том 1
Шрифт:
– Так ему, трёх кур у меня стащил, и яиц без конца, – пробормотала старуха.
Мужчина занёс топор и с размаху опустил на ступню вора. Мальчишка завопил так, что даже у меня волосы встали дыбом. В толпе я заметил старосту Теремира, который равнодушно взирал на расправу. Захлёбывающегося криком и всхлипывающего воришку поволокли прямо в костёр. И этого я уже стерпеть не мог.
– Именем князя Страстогора, остановите это безумие! – рявкнул я и бросился к селянам, которые уже были готовы толкнуть мальчишку в костёр. Малец теперь сопротивлялся вяло и только хрипел. Земля под ним почернела
Селяне замерли. Мальцу повезло, что я оказался соколом Страстогора – князя, которому принадлежали эти земли. Имя князя подействовало на них как бочка ледяной воды после беспутной пьянки. Я оттолкнул мужика с топором, схватил мальчишку за шиворот и отбросил от костра. Его драная одежда уже начала дымиться, на грязной коже вспухли ожоги. Вблизи я смог разглядеть, что под слоем грязи его кожа отдаёт зелёным. Неужели лешачонок? Но чей? Смарагделя или Гранадуба? И как в таком случае он умудрился попасться людям?
– По указу князя, никто, кроме него, не властен решать судьбу вора! Вы уже наказали его, так зачем же отнимать жизнь?
Мужики хмуро переглянулись, но не решались спорить с соколом.
– Он грабил нас, – буркнул тот, что держал топор. На лезвии блестела сгущающаяся кровь.
– Что с того? – рыкнул я. – Ты отнял у него палец. Он будет хромать всю жизнь. Этого мало?
Другой встрял:
– Он же меченый! Ты часто видел зелёных людей?
Я видел не только зелёных людей. Я видел такое, что ни один из этих селян даже представить себе не мог. Я встал так, чтобы они не смогли добраться до мальчишки, сжавшегося на земле жалким дрожащим кулём.
– Меченые не опасны. Он не от хорошей жизни воровал.
– Так шёл бы к шутам!
– Может, он и шёл. Да только теперь дойти ему будет трудновато.
Младший из мужчин склонил голову. Раскаивался?
– Мы слышали, Морь возвращается, – тихо произнёс он. – У нас уже помер один, больше смертей нам не надо.
Я поискал глазами Теремира, надеясь, что хоть он образумит своих дикарей, но староста исчез. Во мне вскипел настоящий гнев.
– Я тоже слышал на своём веку немало небылиц. Но я не бросаюсь убивать безвинных! Навлечёте на себя беды, Владычица Яви не любит, когда пути обрываются не её руками!
– Забирай его, сокол, коли так печёшься о воре, – буркнул бородач, в сердцах воткнул топор в землю и ушёл.
Толпа постепенно стала расходиться, разочарованно ропща. Селяне надеялись развлечься, глядя на сожжение мальчишки, а я сорвал всё зрелище.
Я хмуро, по-волчьи уставился на собравшихся селян, выпроваживая каждого взглядом. Они немного потоптались, и скоро мы с мальцом остались одни.
Я опустился на землю рядом с мальчишкой и похлопал его по плечу. Малец дёрнулся, зашипел и обернулся на меня, клацнув зубами в опасной близости от моей ладони. Глаза у него покраснели и блестели от слёз.
– Не скалься на меня, – пригрозил я. – Я тебя от смерти спас. Должен мне будешь.
Костёр ещё горел, такой же злой и жаркий, разливая по земле алый и золотой свет. Я посмотрел на искалеченную
Мальчишка притих, только всхлипывал и дрожал, сжавшись комком. Сам он не встанет, это очевидно. И оставлять его тут нельзя, кто знает, не вернутся ли селяне, чтобы закончить начатое, едва я покину деревушку. И, чего доброго, истечёт кровью на моих глазах. Дурной знак.
Я выбил ногой из костра небольшое бревно, потушил его, стянул рубашку и, обернув ею руку, схватил тлеющую головёшку. Поднёс к ране мальчишки, чтобы прижечь, и он снова завизжал, задёргался, пытаясь вскочить и убежать, но я надавил ему на грудь свободной рукой, не давая уползти, а второй продолжал прижигать скверную рану. Запахло палёным мясом.
Только убедившись, что кровь остановилась, а края раны запечатались, я перестал вжимать мальца в землю. Он обмяк, закрыл глаза, а я спешно вынул из поясного мешка пузырёк с маковым молоком и, вынув зубами пробку, влил всё до капли мальчишке в рот.
Я выпрямился, отряхнул руки, развернул рубашку. Она была безнадёжно вымазана сажей и прожжена насквозь в нескольких местах, но я всё равно надел. Сунул два пальца в рот и свистнул один раз долго и два раза коротко, подзывая Рудо.
Местные, проходящие мимо, поглядывали на меня с презрением и злобой. Я не отвечал на их взгляды, чтобы не злить ещё сильнее. На запах крови сбежались ольки и кружили чуть в стороне, страшась подойти к чужакам ближе.
Пёс скоро прибежал, перемахнул через ограду, отделяющую деревню от леса, и ткнулся мне в лицо большим мокрым носом. Он держал в пасти зайца, светлая шерсть на морде промокла от заячьей крови.
– Ай, умница, Рудо, – похвалил я друга и потрепал по холке. Осторожно взял добычу из пасти и подвесил себе на пояс. Приготовлю позже.
Рудо обнюхал недвижно лежащего на земле мальчишку и лизнул его в грязную щёку с дорожками слёз.
– Что, Рудо, подвезёшь ещё одного седока? Да не переживай, он тонкий совсем, заяц твой и то больше весит.
Рудо махнул хвостом, радуясь звуку моего голоса, и я истолковал, что пёс не будет против лишнего наездника. Я подхватил мальчишку. Он и правда оказался почти невесомым, будто даже кости были птичьими, полыми внутри. Я запрыгнул на спину монфа, устроил перед собой бесчувственного мальца и легонько надавил пятками на бока Рудо. Пёс мгновенно сорвался с места, уносясь из деревни прямо в Великолесье.
Если двигаться прямо по Тракту, потратишь много дней впустую, огибая Русалье Озеро, а в конце пути попадёшь в Черень, столицу Чудненского княжества. Меня это не устраивало.