Пути Звезднорожденных
Шрифт:
Хушаки заржали, тыча пальцами в неподдающиеся ворота. Даже Урайн сподобился на улыбку – за компанию.
«Сегодня с ними нужно быть поласковее. Мальчики устали, вспыльчивые, смеются над всякой ерундой…Тем более, что сейчас им придется сделать последнюю и самую важную работу. Ту, ради которой вообще был затеян весь сыр-бор.»
«Бум-м-м-м-м!»
– Батя, ну хоть ты скажи – что они бараны! Это ж видно невооруженным взглядом, что на двери заклятие! – Фарг заискивающе заглянул в лицо Урайну. – И чего долбить без толку, когда надо пригласить
«Вот так да!» – присвистнул Урайн. Только тут до него дошло, отчего смеялись хушаки. «Ведь на дверях действительно заклятие! Чтоб оно сгорело, это тело Сделанного Человека!» – в сердцах воскликнул Урайн. Он не увидел заклятия, хотя раньше, в теле Звезднорожденного, на свою проницательность по отношению к подобным вещам не жаловался…
– Действительно, заклятие есть. Но ведь интересно, когда грюты об этом догадаются! – быстро нашелся Урайн. Сейчас он, как никогда ранее был озабочен тем, чтобы сохранить и упрочить свой авторитет в глазах этих вульгарных, жестоких, но необыкновенно могущественных пацанов.
– Да задолбало уже ждать, пока догадаются. Может лучше пошли его сломаем? Это нам проще чем целку… – прогундосил Фарг.
– Кого пошлем? – ощерился Нальк.
– Тебя и пошлем. А то ты сегодня и так полдня прохалявил – отозвался Шотор.
Таким образом, площадная прибаутка обыкновенно молчаливого Налька оказалась очень кстати. Благодаря ей Урайн был избавлен от необходимости собственноручно снимать заклятие, о существовании которого он еще недавно даже и не подозревал.
14
Урайн и пятеро хушаков, нарочито вальяжным шагом, направлялись к многострадальным воротам Обители Диорха, с интересом наблюдая за Нальком, который, беспардонно отобрав у подвернувшегося грюта кобылу, помчался вперед.
Сквернословящим вихрем Нальк ворвался в средоточие деловитых грютов, ласкающих бока своего тарана, словно бы перед ними был конь и уговоры хозяина могли для него что-либо значить.
Потом он на некоторое время затерялся в толпе грютов – надо полагать, крепко ругался с грютским начальством. Начальство оказалось сговорчивым и очень скоро толпа грютов откатилась от ворот. Перед ними остался лишь одинокий варанский вельможа.
Своим кургузым обсидиановым ножом Нальк прочертил в воздухе короткое заклинание.
«Бум-м-м-м!».
Заклинание, полыхнув плотоядным бурым пламенем, осыпалось черным углем к ногам грютов.
«Ух-х-х-ты!», – пробормотала ошарашенная зрелищем толпа грютов, которой, казалось бы, после демонстрации четырех фигур «Лука Гестры» было не привыкать.
В следующую минуту и ворота Обители Диорха осыпались тлеющими углями, последовав примеру материализовавшихся магических слов молодого мага.
И на этот раз Урайн едва сдержал ликование.
Вступая в Обитель Диорха, он вновь поблагодарил самого себя за отличную идею пойти на немалый риск в плане дружбы с хушаками. «Ради эти бешенных стоило рискнуть. Эх, сведи я с
Вопреки ожиданиям, Обитель Диорха не охранялась. Урайн приказал грютам оставаться у ворот и стеречь вход в Обитель на случай непредвиденных вылазок оринцев, в которые он впрочем, не очень-то верил.
Наконец, в сопровождении шести хушаков, Урайн вступил во двор и сразу же увидел приземистое здание, накрытое переливающимся всеми цветами радуги стеклянным куполом. Не узнать его было невозможно. И Урайн, и хушаки, на миг застыли в немом восхищении. Впрочем, пауза длилась недолго.
– Кушать подано. Жрите не обляпайтесь! – схохмил Шотор.
15
Хранители шара, диофериды, не стали прятаться. Они не бросились на мечи, не отравились крысиным ядом, предчувствуя близкий конец.
Одетые в просторные белые хламиды, расшитые всякой небесной всячиной, они рядком стояли подле Шара в позах, выражающих покорность судьбе и глаза их были закрыты. Все шестеро безмятежно улыбались.
«А-а, Сделанные Люди…» – догадался Урайн, как только завидел эти улыбки. Рыбак рыбака, как известно, узнает по крючкам и удочкам.
Хушаки притихли. Видимо, торжественность момента ощущалась ими с такой остротой, что даже зубоскалить охота пропала.
Их шестеро – и диоферидов шестеро. Иначе и быть не может. Но во всем остальном они отличались как небо и земля.
Правда, по мере того, как хушаки приближалась к Шару и к безмолвствующим диоферидам, их глаза все плотнее забирала тугая пелена ненависти.
Каждый из хушаков теперь удивительно смахивал на ревнивца-мужа, заставшего жену с поличным. На мужа, идущего вершить самосуд посредством мордобоя с членовредительством.
Урайн покосился на Лоскира. Ноздри его агрессивно раздувались в такт дыханию. Взгляд его был злым, непримиримым.
«Хоть бы мальцы не растерзали эти несчастные пугала раньше времени!», – с надеждой подумал Урайн, извлекая на свет Железную Рукавицу, которая досталась ему в том памятном и таком нелегком путешествии по подземельям разрушенного Варнага.
Наконец они приблизились к невозмутимым до комичного диоферидам на расстояние десяти шагов. В самый раз для просвещенной беседы, но многовато для молниеносного убийства. Урайн знаком приказал хушакам остановиться. Те повиновались. Но заставить их молчать Урайн был не в силах…
– Вы заняли наше место, мужики, – заявил Шотор. – И вы, короче, не жильцы.
– Ты не сказал ничего нового, – отозвался один из диоферидов.
– Подожди, говорить буду я, – одернул Шотора Урайн и самым что ни на есть будничным тоном продолжил, обращаясь на этот раз к диоферидам:
– Милостивые гиазиры, я хотел бы знать, где Элиен.
– Свел Вольного Города Орин и Хранитель Шара Элиен, сын Тремгора, изволил покинуть этот мир. Он удалился в Диорх, – ответил тот же диоферид, он был в Обители Диорха за главного.