Пути. Дороги. Встречи
Шрифт:
— Ты можешь мне в двух чертах нарисовать этот комплекс? — спросил меня старейшина.
— Конечно, могу. Я видел его с высоты птичьего полёта и всё хорошо помню.
Услышав мои слова, Светлена быстрым шагом направилась за карандашом и бумагой. Через минуту я набросал на бумаге всё, что передала мне инкарнационная память.
— Вот здесь стояли рядами пальмы и какие-то другие деревья, — показал я на рисунок. — Очевидно, это были сады. Здесь я увидел две параллельные дороги, а тут вдалеке маячил в дымке тумана какой-то город.
На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Потом Добран Глебыч, посмотрев на меня долгим многозначительным взглядом, сказал:
— Звуки музыки воскресили в твоём сознании самые яркие картины родовой памяти. Или, как принято у нас говорить, памяти подсознательного.
Я пожал плечами.
— Ты нарисовал храмы, так называемого, Баальбекского комплекса, его развалины находятся в современном Ливане. Все четыре храма стоят на циклопической платформе. Эта платформа сверху прикрывает обширное, сложенное из камня подземелье, — показал на мой рисунок старейшина. — Ты видел когда-нибудь фотографии этой платформы?
— Видел, — кивнул я.
— Помнишь, какие там камешки? Некоторые достигают весом тысячи тонн! Как ты думаешь, для чего была построена такая платформа?
— Если честно, не знаю, — растерялся я.
— А что она тебе напоминает? — снова спросил меня северянин.
— Она напоминает мне сверхмощное противоядерное бомбоубежище.
— Таким бомбоубежищем Баальбекская платформа когда-то и была, Юра. Она была построена нашими предками сорок с лишним тысяч лет тому назад перед первой Великой войной цивилизаций. По древнему бункеру в ту войну были нанесены чудовищной силы удары. Но его кладка устояла. Следы мощного лучевого воздействия на каменной кладке платформы видны и сейчас. Просто ортодоксы-учёные отказываются их видеть. Добрых два десятка тысячелетий древний каменный бункер лежал в запустении. Его заносило песком, осколки верхних этажей растаскивали на свои нужды дикие кочевники. Но перед второй войной цивилизаций наши предки его вновь восстановили. Это не римляне, а ориане построили на блоках платформы храмовый комплекс. И посвящён он не Юпитеру-Зевсу, а Сварогу — создателю и покровителю священной северной империи.
— Объясни мне, если ты знаешь, зачем нужен был арктам где-то на задворках их влияния храм Сварога? Да ещё такой роскошный? — спросил я старейшину.
— Не столько храм Сварога, сколько циклопическая крыша и стены платформы, Ар. Из народных преданий можно сделать вывод, что в обеих древних мировых войнах войска северной империи располагались против западного противника Атлантиды как на юге Европы, так и на севере Африки. Примерно то же самое написано и у Платона. Философ не ошибся, именно на юге Балканского полуострова и стояла сильная армия Ора, именно её отождествили египетские жрецы храма богини Нейт из Саиса с древними праафинянами. Думаю, ты понимаешь, что к поздним афинянам, полуахейцам-полударийцам северные витязи не имели никакого отношения. Египетские жрецы рассказали Солону, родственнику Платона по матери, что Египет вёл войну с Атлантидой на стороне праафинян. Это на самом деле так и было, с той лишь разницей, что Египта — страны Кеми двенадцать тысяч лет назад на Земле не существовало. Вывод однозначен — вместо египетских войск в дельте Нила стояла армия ориан. Теперь подумай: одна армия в Европе, другая на юге в Африке. Если учесть, что вместо Средиземного моря в те далёкие времена по всей низменности от современного Гибралтара до Ливана простиралась цепь пресных заболоченных озёр, то всё становится на своё место. Эта заболоченная низменность разрывала связь между северной и южной армиями. Следовательно, между ними должен быть пункт синхронизации действтвий. Если точнее — штаб для управления обоими воинскими контингентами. Взгляни на карту. Видишь, где расположен Ливан? В стратегическом плане это самое удобное место для сосредоточения высшего командования. Здесь недалеко от командного бункера находился и лагерь нашего резерва. Ты его лагерь принял за город. Вообще-то это и был военный город. Самая кровопролитная битва с нашествием с Запада произошла у наших предков не в Европе и не в Африке, а на дне современного Средиземного моря. Как раз напротив Ливанского побережья. Очевидно, основные силы Атлантиды рвались
— А почему на ступенях храма я видел бегущих ко мне двух девушек? — спросил я Глебыча.
— Ты видел их и раньше — на палубе корабля. Что тут удивительного? Просто они тебя любили и шли с тобой до конца. Если мои девчонки вдруг тебя полюбят, — посмотрел старейшина на своих смутившихся дочурок. — Они тоже пойдут за тобой до самого погребального. Так я говорю или нет?
— Так. Наверное, — отозвалась Светлена.
— Всё дело в любви, но, как я вижу, тебя пока любить не за что, — улыбнулся в бороду отец красавиц.
На этот раз смущаться пришлось мне.
— Подсознание показало сознанию и флот атлантов. Я наблюдал его со скалы. Огромный страшный флот! Корабли с тремя таранами, расписанные, многопалубные! — перевёл я разговор на другую тему.
— Это ещё один эпизод перехода глубинного в область сознательного. Что ещё ты видел? — посерьёзнел Добран Глебыч.
— Какое-то кочевье. Степь на высоких колёсах кибитки. Стада лошадей, коров, овец и расстрелянные из луков лохматые нелюди. Эти лохмачи не то неандертальцы, не то питекантропы пытались организовать охоту на домашних животных. Потом видел кровавую битву. Мои соплеменники, закованные в роговую броню, на покрытых доспехами конях сражались с огромным войском. Не то древних китайцев, не то монголов. И мы победили. Похоже, я был один из предводителей армии белой расы.
— А кем ты себя видел во время кочевья? — спросила Светлада.
— Кажется, князем или военным вождём. Потому что дал команду на тотальное уничтожение нелюдей-дасью.
— Ну а дальше что?
— Тоже видел себя вождём, может, князем. Только руководил я не войском, а праздником зимнего солнцеворота. Помню на яру реки город. Сначала праздник шёл на льду, потом увидел столы с яствами и хороводы в каком-то зале, — нехотя ответил я.
— Значит, вождь. Везде на своем месте, — задумался старейшина, — Цепь служения своему народу не прервалась. Всегда воплощался там, где хотел. Среди соплеменников. И опять ты появился на свет в России. Как раз там, откуда всё начинается.
Последние слова Добрана Глебыча я не понял.
— Что начинается? Ты о чём?
— Начинается возрождение.
— Какое возрождение, когда мы все летим в пропасть? — удивился я. — Ты же сам мне показал будущее.
— О будущем у нас ещё не было речи. Я тебе показал, что происходит. Куда мы все валимся.
— А это что, не будущее? Как я понял, оно запрограммировано оккультным обрядом гибели «Титаника».
— Да, налицо примитивная магическая конструкция, я с тобою согласен. Люди были принесены в жертву эгрегору Яхве-Амона в период «Песаха». Это так. Но ведь кто-то спасся. Это — сбой! У «деятелей» задумка была другая. Надо видеть не только «их» успехи, но и то, что «им» не под силу. А не под силу им многое, очень многое. Ещё немного, и в информационной битве мы их переломим. И тогда паскудникам из Кремля управлять нами можно будет только через силу. А это уже не управление. Такое состояние в обществе называется кризисом власти. И этот кризис не за горами.
— Что ты имел в виду, когда сказал, что в информационной войне здоровые силы общества всё равно окажутся сильнее? — спросил я продвинутого не в меру помора.
— Примеров можно привести множество, — улыбнулся он. — Но я тебе приведу такой: весь мир уверен, что американцы побывали на Луне — аж на семь раз! Так?
Я кивнул.
— Но я тебе скажу, что они ни разу на Луне не были.
— Как это ни разу? — с недоверием я посмотрел на старейшину.