Путин против Медведева – схватка бульдогов под ковром

Осовин Игорь Алексеевич

Когда в 1965 году молодой юрист Анатолий Собчак, вернувшийся со Ставрополья, закончил аспирантуру ЛГУ и защитил кандидатскую диссертацию, он три года преподавал в Ленинградской специальной школе милиции МВД СССР, ставшей кузницей кадров для будущего генералитета российской милиции, а теперь уже – и полиции. По заведённым в советские времена правилам преподавательский состав юридических институтов и школ милиции не только находился под пристальным вниманием особого отдела этих учебных заведений, но и был связан определёнными обязательствами с местным управлением госбезопасности. Зачастую начальники кадровых отделов таких

«альма-матер» были офицерами действующего резерва КГБ СССР и, приглядываясь к студентам или курсантам, а также их преподавателям, готовили для своего ведомства новое пополнение.

Разумеется, большинство завербованных ещё со студенческой скамьи юристов так и не становились кадровыми чекистами, но на протяжении долгих лет, будучи следователями, прокурорами, судьями или адвокатами, продолжали сотрудничать с КГБ в качестве негласных осведомителей. На особом счету были преподаватели юридических вузов, взращивающие кадры для системы советского правосудия и правопорядка. В их числе и оказался доцент Анатолий Собчак.

В 1973 году он переводится на юрфак ЛГУ, но только в 1982 году защищает докторскую диссертацию и в 45 лет становится профессором. Через три года – в 1985 году, когда ставший Генеральным секретарём ЦК КПСС Михаил Горбачёв объявляет курс на обновление и ускорение, – Анатолий Собчак получает должность заведующего кафедрой хозяйственного права.

Это та самая область правоведения, которая всего через несколько лет – с первыми ростками предпринимательства – окажется самой востребованной. Правовые основы кооперации, частной торговли, а затем и приватизации государственного имущества требовалось создавать чуть ли не с нуля и в сжатые сроки, так как скорейшее формирование рыночных отношений в стране, по замыслу реформаторов, являлось гарантом необратимости демократических процессов.

Но в данном случае удивляет даже не то, что Собчак оказался в нужное время и в нужном месте, а то обстоятельство, что, получив учёную степень кандидата, а потом и доктора юридических наук, звание профессора и должность заведующего кафедрой в престижном университете, Анатолий Александрович оставался… беспартийным! В те времена, когда господствовала коммунистическая идеология, сделать себе карьеру, не будучи членом КПСС, особенно в юриспруденции, было просто немыслимо. Старшее поколение это прекрасно помнит.

В это трудно поверить, но факты – упрямая вещь: членом КПСС учёный-юрист Собчак стал только в июне 1988 года, когда на волне гласности уже поднималось общее недовольство засильем партократии, когда вся страна заговорила о Борисе Ельцине, устроившем свой первый демарш на Октябрьском Пленуме ЦК, а вступление в партию считалось чуть ли не идиотизмом.

Но идиотом профессор Собчак явно не был. Тогда зачем ему это понадобилось? Точнее, кому и зачем это было нужно?

Дело в том, что в 1990 году коммуниста Собчака ленинградские товарищи избрали делегатом Двадцать восьмого Съезда КПСС, на котором он выступил с пламенной речью, заклеймив позором «ретрограда» Егора Лигачёва, бывшего на тот момент членом Политбюро ЦК КПСС, чем оказал неоценимую услугу «реформатору» Михаилу Горбачёву: Егор Кузьмич так и не был переизбран в состав Центрального Комитета, после чего он окончательно утратил своё влияние в партии. Хотя с таким мизерным партийным

стажем, какой на тот момент был у Собчака, делегатом Съезда можно было стать, совершив разве что какой-нибудь трудовой или ратный подвиг.

Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: Собчака специально «попросили» вступить в КПСС, чтобы у него было формальное основание для участия в ключевых партийных форумах, где ему отводилась особая роль. А «попросить» об этом, и не только «попросить», но и всё как следует организовать на уровне Ленинградского горкома, на тот момент могла только одна организация – КГБ, где быстро сориентировались в меняющейся политической ситуации и решили действовать на опережение.

Наверное, понимая, что этот момент в его биографии может вызвать массу вопросов, Анатолий Собчак позже напишет в своей книге воспоминаний (А.А. Собчак. «Хождение во власть». Москва, 1991), что в КПСС он вступил, восприняв «адресованный каждому, а значит, и мне лично призыв к гражданской мобилизации», прозвучавший с трибуны Девятнадцатой партийной конференции.

Всё правильно: эта партконференция состоялась 28 июня – 1 июля 1988 года, когда – допустим, в самом конце июня – Собчак и был принят в партию. Но своё заявление о вступлении в КПСС профессор Собчак подал в партком ЛГУ годом раньше – в мае 1987 года, то есть ещё даже до проведения Октябрьского Пленума ЦК, на котором с резкой критикой в адрес партийного руководства выступил Борис Ельцин. Иначе говоря, тогда о столь радикальных изменениях в партийной жизни могли только мечтать. Нестыковочка получается…

«Если не можешь воспрепятствовать переменам, их нужно возглавить». Такой до банальности простой и в то же время мудрый принцип во второй половине 1980-х годов был взят на вооружение чекистами, которые долгое время, оставаясь в тени, не только продолжали держать ситуацию под контролем, но и выстраивали нужную им конфигурацию нового политического режима в стране.

Особую роль в этом скрытом процессе играло Управление КГБ СССР по Ленинграду и Ленинградской области, которым на тот момент в качестве первого заместителя начальника руководил генерал Калугин.

Калугин

Роль «опального» генерала КГБ Олега Калугина в крахе коммунистического режима и формировании новой правящей элиты сложно переоценить, но это сейчас понимают далеко не все. Сам Олег Данилович, ныне проживающий в США, скромно умалчивает о своих заслугах, акцентируя внимание заинтересованной публики, главным образом, на скандальных деталях, вызывающих бурный общественный интерес, но не дающих возможности понять весь алгоритм проведённой им спецоперации, которая в конечном итоге и привела к смене политического режима в нашей стране.

Пройдёт ещё 20–30 лет, и имя генерала Калугина будет золотом вписано в историю ЦРУ США рядом с такими именами, как Аллен Уэлш Даллес, Александр Яковлев или Владимир Крючков. Но не будем торопить события, всему – своё время…

В русском издании первой книги воспоминаний Бориса Ельцина (Б.Н. Ельцин. Исповедь на заданную тему. Москва, 1990) «почему-то» отсутствует удивительный по своей откровенности фрагмент, который на момент выхода в свет надиктованных Валентину Юмашеву мемуаров не стал, да и не мог стать, фатальным для политической карьеры автора. Однако в норвежском издании «Исповеди…» этот фрагмент присутствует.