Путница
Шрифт:
– Не, я Жара дождусь. – Девушка зевнула, только сейчас осознав, как сильно устала. – Ну разве что полежу.
Рыска сходила к корове за покрывалом и расстелила его неподалеку от Алька. Подумала, кусая губу, и перетащила поближе, чтобы чуть что – вытянуть руку и коснуться.
– Может, лучше ты поспишь? – робко спросила она у саврянина. – А я покараулю.
Но тот покачал головой и без приглашения перебрался на край покрывала. Песок все-таки был изрядно холодный и жесткий, а сидеть предстояло долго. Жару Рыска
Саврянин шевельнулся. Сердце у девушки екнуло, но он просто подобрал свободный конец покрывала и небрежно на нее накинул.
С Болезнью пришлось помучиться. То ли она в нежном телячьем возрасте с мостика в ручей упала, то ли имела врожденное недоверие к лодкам, но заходить в нее корова отказалась наотрез.
– Иди, дура! – уговаривал Жар, играя с Болезнью в перетягивание повода. – А то бросим тебя здесь, и волки сожрут! Гляди, обе твои подружки уже там!
Дура предпочитала слушать внутренний глас и упрямо пятилась.
– Можно ее просто к корме привязать, – предложил рыбак, – пущай плывет.
– А вдруг потонет? И вещи на ней…
– Вещи в лодку.
Но Жар уже так устал от ожидания, беспокойства и комаров – да и просто устал, – что расседлывать Болезнь из-за ее капризов ему совершенно не хотелось. Вместо этого он бросил узду, обошел корову – и внезапно дал ей пинка под зад. Болезнь, глухо взмыкнув в надетую на морду торбу, брыкнулась и скакнула вперед. Лодка закачалась, зашлепала дном по воде, как огромный лещ.
– Вот дурак! – Рыбак вскочил, ловя испуганную корову под уздцы, пока она не перевернула лодку или не пробила ее копытом.
– Спокойно! – пропыхтел Жар, спрыгивая в плоскодонку и перехватывая поводья. Болезнь продолжала выплясывать задними ногами, но, поскольку от толчка лодка отошла от причала, деваться ей было некуда. – Ничего, я свою скотину знаю…
– Чтоб тебя так спокойно Саший прибрал и сдыхоть твою заодно! – Рыбак веслом отпихнулся от дна, выталкивая лодку на глубину. Болезнь ошалело озиралась, то и дело порываясь горестно зареветь, но Жар неизменно осаживал ее тычком в бок.
Над водой наконец-то поплыл долгожданный туман, пока редкий и клочковатый. Он вихрился вокруг лодки, как любопытный призрак, то поднимаясь до кончиков коровьих рогов, то спадая к ногам. Мошкара отстала, напуганная не то туманом, не то дальностью берега, и Жар с удовольствием вдыхал вкусный речной воздух, не боясь поперхнуться комаром.
Плоскодонка была уже на середине реки, когда вдали снова показался огонек, на сей раз идущий против течения. Рыбак матернулся и налег на весла.
– Назад плывут, крысы белокосые… Что-то рано они сегодня.
– Успеем? – забеспокоился
– Должны… Главное, до камы…
– Вяп-вяп, йу-у-ур! – Такка арбалетным болтом пробуравила воздух перед коровьей мордой, еще и крылом по кончику уха задела.
Плеск был такой, что не только Альк встрепенулся, но и незаметно задремавшая Рыска подскочила.
– Ой, что это?! – испуганно спросила она, одной рукой протирая заспанные глаза, а другой привычно нашаривая, за кого бы ухватиться в поисках защиты. – Будто целая корова в речку упала…
Альк вскочил, и складка его рубахи выдралась из Рыскиных пальцев. Девушка поспешила подняться вслед за ним и вцепилась заново. Из тумана доносились резкие раздраженные голоса. Девушке показалось, что саврян там по меньшей мере десяток: целое вражеское войско на родной берег высаживается!
Что этот берег родной как раз таки для саврян, Рыска спросонья не сообразила.
Альк, которому не мешали ни незнание языка, ни страх, сразу понял, что речников всего четверо и они огорошены не меньше его.
– Держи фонарь ниже! – орал один, и желтое пятно плясало в тумане, как поденка над водой.
– Да в этом молоке и Саший ничего не разглядит!
– Второй зажги!
– Тихо! Не греби! Слышишь?
Альк тоже слышал. В его сторону что-то плыло, негромко пыхтя и поплескивая.
Пятно раздвоилось, но толку больше не стало.
– На звук греби!
Плеск усилился, огни стали приближаться; на берег будто надвигалось чудовище с горящими глазами, слегка косое: один фонарь держали выше другого.
– Когда гребу, не слышно ни шиша!
– Вот зар-р-раза…
Альк с Рыской продолжали слышать беглеца – он был уже совсем близко и, ощутив дно под ногами, с хрипом и плеском ломился через тростники. Еще миг – и на берег выскочила Болезнь с выпученными от пережитого глазами. На морде у нее по-прежнему красовался мешок, с седла свисала набухшая и потемневшая поклажа; как корова умудрилась выплыть со всем этим добром, не потеряв даже злосчастного котелка, было загадкой.
Альк не только не стал ее окликать, но и прозорливо зажал рот Рыске, притянув дрожащую девушку к себе. Корова встряхнулась – на песок будто дождь хлынул – и, спотыкаясь, побежала прочь от реки.
Чудовище приблизилось к самым тростникам. Альк бесстрастно глядел ему прямо в «глаза», зная, что ответить ему такой же любезностью оно неспособно.
– Осмотреть берег! – скомандовал один из речников.
Восторгов от подчиненных не последовало.
– Топко тут. – Гребец вытащил одно весло из уключины, прощупал им дно. – Вон ботва какая вымахала. Болото небось до самого леса.
– А может, ну его? – робко поинтересовался самый трусливый – или, напротив, достаточно смелый, чтобы перечить начальству.