Путями Великого Россиянина

Иванченко Александр Семенович

Аа narranaum, non

aa probanaum.

Аа memoranaum.

«Чтобы рассказать, а не доказать.

Для памяти.»

Для памяти, ибо Память – История, вся сумма накопленных человечеством знаний, без которых невозможно поступательное развитие. Поэтому гораздо важнее передать полученные знания по наследству, чем что-то доказывать, поскольку всё как будто совершенно доказанное сегодня, завтра неизбежно становится либо не достаточным, либо оказывается и вовсе ложным. И в этом не трагедия, а закономерность всякой эволюции: за горизонтом – горизонт...

Вот характерный пример, к тому же, связанный с Миклухо-Маклаем.

* * *

Известный закон всемирного

тяготения Ньютона долгое время всем казался неколебимо верным, пока Маклай в Гейдельберге (опять-таки восемнадцатилетний), читая книгу Галилео Галилея «Диалог о двух главнейших системах мира», не задумался над его принципом относительности и в результате не пришёл к выводу, что, формулируя свой закон, Ньютон мыслил по существу как идеалист.

То место из книги Галилея, которое особенно заинтересовало юного Маклая, мы находим в одной из его записных книжек:

«Уединитесь с кем-либо из друзей в просторное помещение под палубой какого-нибудь корабля, запаситесь мухами, бабочками и другими подобными мелкими летающими насекомыми; пусть будет у вас там также большой сосуд с водой и плавающими в нём маленькими рыбками; подвесьте далее наверху ведёрко, из которого вода будет капать капля за каплей в другой сосуд с узким горлышком, подставленный внизу. Пока корабль стоит неподвижно, наблюдайте прилежно, как мелкие летающие животные с одной и той же скоростью движутся во все стороны помещения; рыбы, как вы увидите, будут плавать безразлично во всех направлениях; все падающие капли попадут в подставленный сосуд, и вам, бросая какой-нибудь предмет, не придётся бросать его с большей силой в одну сторону, чем в другую, если расстояния будут одни и те же; и если вы будете прыгать сразу двумя ногами, то сделаете прыжок на одинаковое расстояние в любом направлении. Прилежно наблюдайте всё это, хотя у нас не возникает никакого сомнения в том, что пока корабль стоит неподвижно, всё должно происходить именно так. Заставьте теперь корабль двигаться с любой скоростью, и тогда (если только движение будет равномерным и без качки в ту и другую сторону) во всех названных явлениях вы не обнаружите ни малейшего изменения, и ни по одному из них вы не сможете установить, движется корабль или стоит неподвижно. Прыгая, вы переместитесь на полу на то же расстояние, что и раньше, и не будете делать больших прыжков в сторону кормы, чем в сторону носа, на том основании, что корабль быстро движется, хотя за то время, как вы будете в воздухе, пол под вами будет двигаться в сторону, противоположную вашему прыжку, и, бросая какую-нибудь вещь товарищу, вы не должны будете бросать её с большей силой, когда он будет находиться на носу, а вы на корме, чем когда ваше взаимное положение будет обратным; капли, как и ранее, будут падать в нижний сосуд, и ни одна не упадёт ближе к корме, хотя, пока капля находится в воздухе, корабль пройдёт много пядей; рыбы в воде не с большим усилием будут плыть к передней, чем к задней части сосуда; настолько же проворно они бросятся к пище, положенной в какой угодно части сосуда; наконец, бабочки и мухи по-прежнему будут летать во всех направлениях, и никогда не случится того, чтобы они собрались у стенки, обращённой к корме, как если бы устали, следуя за быстрым движением корабля, от которого они были совершенно обособлены, держась долгое время в воздухе; и если от капли зажжённого ладана образуется немного дыма, то видно будет, как он восходит вверх и держится наподобие облачка, двигаясь безразлично в одну сторону не более, чем в другую...»

Этот отрывок из знаменитой книги Галилея, закончившего свой земной путь в 1642 году, математики и теоретики физики часто цитируют и теперь. Обычно для того, чтобы лишний раз повторить то, что давно было сказано великим итальянцем: «Никакие механические эксперименты, производимые внутри физической системы, не могут позволить обнаружить равномерное и прямолинейное движение этой системы». Называется это в науке ПРИНЦИПОМ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ или ПРЕОБРАЗОВАНИЯМИ Галилея, из которых вытекает, что все изучаемые механикой свойства тел сохраняют все свои качества при преобразованиях физической системы, если этой системе придана постоянная по величине и направлению скорость.

К счастью, один и тот же предмет у разных людей вызывает разные ассоциации. Зависит это, главным образом, от суммы познаний человека, её системы и работы так называемого подсознания, не ощущая которой, мы привыкли называть как бы неожиданные её подсказки интуицией –

предчувствием. На самом же деле, наше подсознание в значительной мере есть закодированные в генах человека знания или, как теперь говорят, информация (это слишком упрощенно), полученные им по наследству от кого-то из его предков вместе с соответствующей им частью аппарата мышления, которое чаще всего срабатывает в нужный момент так, что мы его не успеваем даже почувствовать.

Не случайно в гимназии Маклай слыл учеником весьма посредственным. И вместе с тем уже в двенадцатилетнем возрасте он в совершенстве владел несколькими иностранными языками и обладал познаниями, которым могли позавидовать лучшие выпускники гимназии, а по нынешним временам – и люди с высшим образованием.

По сравнению с теперешней средней школой дореволюционная российская гимназия давала знаний гораздо больше, но как теперь преподавание всех без исключения гуманитарных предметов, знания которых составляют основу любого интеллекта, делает всё возможное, чтобы разрушить заложенную в ребёнка природой способность к самостоятельному мышлению и самостоятельному же постижению того, что закодировано в его генах, так и система обучения в гимназии не особенно отличались по основным своим принципам. Как и теперешняя, она была придумана и внедрена в соответствии с определёнными идеологическими взглядами и чисто умозрительными представлениями о регулярности образования, а не взята из Природы, которая даёт нам все необходимые аналоги. Природа едина, всё в ней взаимосвязано, но ни одна травинка в точности не повторяет другой. Поэтому путь объективного познания есть постижение естественных закономерностей Природы во всём её многообразии, но непременно совокупно, а не по частям и, конечно, без насилия над разумом идеологического и всякого иного.

Очевидно, генетическая наследственность Маклая была достаточно сильна, чтобы, будучи обречённым на уставное и по преимуществу уже узко специализированное образование, с неизбежными для него ограничениями и отупляющей схоластикой, сохранить своё природное стремление к объективному познанию и полную независимость мышления. Идя на компромисс с современным миропониманием, можно сказать, что мозг его подсознательно вбирал для последующей переработки мышлением лишь необходимое, то есть наиболее важное, и он также подсознательно не желал расчленять целостный мир на некие составные. Поэтому в восемнадцать лет, попав вместе с Галилеем в каюту равномерно и прямолинейно идущего корабля, увидел гораздо больше, чем сам Галилей и те математики и теоретики физики, которые его цитируют в наши дни.

Естественно, всего хода рассуждений Маклая мы не знаем. Как всегда, он записывал лишь свои конечные выводы. Но система его мышления нам в общем известна, поэтому с допущением некоторых погрешностей в ту или иную сторону мы можем их восстановить.

Прежде всего он обратил внимание на то, что в каюте ничего не меняется, а корабль тем временем идёт. Относительно чего определяется его движение? Если бы он шёл по реке, то, разумеется, относительно её берегов. А если в безбрежном океане? Тогда относительно каких-то координат. А как их измерить вместе с пространством каюты?

Существуют всего три измерения пространства, которые дают всевозможные производные: длина, ширина, высота. И все они необходимы для измерения каюты. Но нам нужно измерить пространство каюты, увязав его также с пространством океана. Оказывается, однако, что одной единицы измерения нам не хватает.

И тут Маклай задаёт себе вопрос: а Земля действительно вертится или нам удобно это предположить? Нет, доказанное Галилеем и Коперником он под сомнение не ставит. Но где точка отсчёта движения Земли? И снова одного измерения не хватает.

Выходит, для полного постижения пространства, в котором существует наша Земля и мы вместе с нею, трёх измерений мало. Необходимо ещё хотя бы одно, четвёртое. Какое же оно и где его искать?

В иллюминаторе каюты блеснула молния, а через некоторое время Маклай услышал гром. Это несколько его отвлекло. Он подумал, что да, скорость света значительно превосходит скорость звука. Потом опять блеснула молния, и в тот же момент Маклай нажал секундомер. Так он повторял много раз. А буря всё усиливалась, облака неслись над океаном всё быстрее. Но молния сверкала в одном и том же месте, и глаз фиксировал её тотчас же, что подтверждали и равные промежутки времени, когда до слуха доносились раскаты грома. Получилось, что скорость света от скорости облаков не зависит.