Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени)

Джоансен Айрис

– Зачем?

– Чтобы снова включить здесь проекторы. – Он нахмурился. – Если они так ценили красоту, невозможно, чтобы проникнуть в тайну статуэтки удалось, лишь разрушив ее. Но драгоценные камни… секрет инкрустации. Хранилище может быть как-то связано с ними. Не знаю.

Кэтлин, измученная бессонной ночью и напряжением последних дней, еле добралась до кровати. Ей казалось, что стоит лишь закрыть глаза, и она проспит спокойно до самого утра. Но не прошло и часа, как она внезапно проснулась. В голове

роились обрывки мыслей, сердце тревожно стучало.

Откинув одеяло, она выбралась из постели и через несколько мгновений уже стояла у двери в спальню Алекса.

– Алекс!

– Да?

Она нерешительно двинулась к нему.

– Я больше не хочу быть одна.

Он гостеприимным жестом откинул покрывало, приглашая ее.

– Ты никогда и не была одна.

Она скользнула в постель и легла рядом, не касаясь его.

– Нет?

– Я всегда был здесь, рядом с тобой. – Он нежно укрыл ее.

– Потому, что ты чувствовал себя виноватым?

– Нет.

– Тогда секс?

– Да, но не только. Одному богу известно, что тут.

– Мне как-то не по себе. Все вокруг так зыбко, непрочно. Что нам теперь делать?

– Что? Разбираться с этой статуэткой, искать Ледфорда, лететь в Ниццу, внедрять на рынок твои духи, сажать цветы… быть вместе.

Она усмехнулась.

– Как я забыла, что у тебя всегда и на все готов ответ.

– Это мое хобби – отвечать на вопросы, и я умею это делать.

– Ты еще кое-что умеешь, и неплохо.

Он напрягся.

– Ты вовсе не должна платить мне, Кэтлин, за то, что находишься здесь. Мы же друзья, в конце концов.

Не любовники, друзья. Она смутно припомнила, что сама уже однажды решила так. Сколько всего случилось с тех пор.

– Мы друзья, Алекс?

– Я хочу быть тебе другом, я уважаю тебя и доверяю… – Эти слова он произносил медленно, как будто с трудом. Но Кэтлин вновь почувствовала радостное волнение, как тогда, на мосту Галатеи, когда он пытался что-то объяснить. В устах Алекса эти сдержанные слова значили больше, чем самое пылкое признание в любви. Алекс был страстной натурой, но после лет унижения и предательства доверие и дружба стали для него редким и дорогим даром. Единственный, кого он удостоил своей дружбы, был Павел, а после его смерти это место, хоть отчасти, мог бы занять Кемаль.

– Скажи, ты когда-нибудь говорил Павлу о своей симпатии к нему?

– Почему ты спрашиваешь?

– Говорил?

– Нет, – быстро ответил он, – это было и так ясно.

– Я понимаю. – Он был так осторожен, так тщательно взвешивал каждое слово, когда речь шла о чувствах. И Кэтлин вспомнила, с каким недоверием она сама когда-то смотрела на Алекса. Они начали с секса и прошли все оттенки страсти, отчаяния и враждебности и только теперь стали понемногу как-то понимать друг друга. Круг замкнулся.

Предстояло новое путешествие, и ей казалось, что оно будет еще глубже, разнообразней и интересней. – Прикоснись ко мне.

Он весь натянулся.

– Я же говорил, что ты не обязана платить мне за простое дружеское участие.

– О какой плате ты говоришь? – Она скользнула в его объятия, чувствуя дрожь желания от прикосновения к его телу. – Я лишь хочу, чтобы ты продемонстрировал мне свои блестящие способности.

– Алекс, – прошептала она, уже почти засыпая.

– Да.

– Есть одна вещь… я хочу, чтобы ты знал. – Она прижалась к нему с закрытыми глазами.

Его рука гладила ее волосы.

– Что?

– Я люблю тебя.

Она почувствовала его напряжение, но он ничего не ответил. Впрочем, она и не ждала ответа, просто ей было необходимо сказать ему это.

– Спокойной ночи, Алекс.

Она ощутила тепло его губ на своем виске, их необычную нежность.

– Спокойной ночи, Кэтлин.

Кемаль отбросил в сторону последний листок с напечатанным текстом.

– Это очень интересно.

– Интересно? – Кэтлин приподняла бровь. – Кемаль, это же потрясающе. Об этом заговорит весь мир.

– Нет. – В его глазах мелькали озорные искры, хотя выражение лица было очень важным. – Весь мир заговорит обо мне, а это останется просто интересным. Но я впервые вижу тебя и Алекса настолько погруженными в работу. Вы можете не выходить из своей студии целыми днями.

– Ты знаешь, – оживленно заговорила Кэтлин, – Алекс предполагает, что какой-то тайник скрывается в основании статуэтки, он говорит, что это единственная часть, открыть которую можно, не повредив фигурки Пегаса… Драгоценные камни…

– Ты сама что-нибудь понимаешь? Легенды, шедевры, мистика, лекарственные снадобья. Неужели тебе не хочется оставить время для более важных вещей?

– Например, для разгадывания тайны твоей особы?

– Не люблю быть нескромным, иначе бы согласился с тобой. – Он открыл дверь. – Оставляю вас наедине с вашими загадками, а я пока займусь своим основным делом – буду следить за Ледфордом и заодно придумывать, чем развлечь тебя. – Он вздохнул. – Мир содрогнется, если узнает, что я не смог тебя развеселить.

Усмехнувшись, Кэтлин поспешила обратно в студию к Алексу.

18

– Ирмак вернулся, – объявил Кемаль двумя днями позже, едва Алекс успел снять телефонную трубку.

– Ты уверен?

– Я видел, как он входил в «Кафас» прошлой ночью.

– Где же он все это время болтался и зачем?

– Может быть, он скрывался от тебя, ты его слишком уж прижал, но кто знает, не было ли у него и других причин, нам неизвестных.

– На что ты намекаешь?