Пьяный ангел (сборник)
Шрифт:
Звия не сразу поняла его:
– Разве между мужчиной и женщиной обязательно должны быть половые контакты или иные телесные соприкосновения при каждой встрече? Мы давно прошли путь к размножению людей, отвлекающий бессмысленными эмоциями и безнравственными поступками!
– Ну, вы и дожили, – съехидничал Сергей, – А как же любовь? Ведь именно она становится причиной того, что появляются дети!
Он уже не обращал внимания на то, что не открывает рта. И это показалось спасительным, когда тема разговора перешла в плоскость щекотливых поисков смысла жизни.
Но
Он с ужасом осмыслил положение землян, на планете в кризис избыточной массы человечества, лишённого простых радостей жизни! И за свои 1237 лет Звия не знает ни мук, ни ликования от деторождения, аккуратно посещая специальные донорские центры, где скрещивали мужские и женские клетки в дозированном количестве и тщательно проверенном качестве.
О родителях подросткам не говорят, когда им исполняется Первое совершеннолетие, и, как правило, дети ничего не знают о своём рождении.
Лемешев узнал и о других сторонах жизни Земли будущего и нервно засмеялся, прерывая процесс восприятия знаний о будущем:
– Вы живёте в большой консервной банке, придуманной вам вашим Великим Графистом! Кто он, и что это за оболванивание, когда чудо-коктейль контролирует вас?
И, словно осознавая своё вторжение в устоявшийся мир, который спас его от небытия, попросил Звию разрешить ему позвонить в Москву.
– Звони, – только и сказала она, буднично кивнув на небольшой полу встроенный в стену секретер. На самом же деле он поднял бурю чувств и эмоций, недозволенных сомнений в правильности их жизни под руководством Великого Графиста, никогда не допускающем ошибок!
Она тотчас же пригубила коктейль и успокоилась, позволив себе все-то же состояние исследователя экспоната из 1982 года. Это её работа археолога культуры. А в такой деятельности допустимы потрясения. Но она контролирует себя!
Телефонный звонок
Он проследил за движением её руки и увидел серый болгарский аппарат, наподобие того, что был у него дома. Чёрт возьми, здесь по мановению волшебной палочки появляется всё то, к чему он привык и что составляет его часть его мира!
– Не вставай, – посоветовала Звия, – протяни руку. При этом её ошарашила мысль, что такой образ жизни на Земле Лемешева считается верхом жизненного благополучия и совершенства, но умные люди, стремящиеся сохранить своему телу гибкость и силу, будут заниматься спортом, туризмом, бегом, различными тренировками. А здесь, у неё, тонус жизни поддерживают технологии клонирования органов и мышц. Иначе, как бы она действовала и двигалась без постоянного восстановления?
Тем
– Тебе кого? – спросила она голосом заправской телефонистки.
– Когана.
– В какое время?
Сергей прикинул, что шеф, вероятно, на даче.
– Он должен быть на даче, если я нахожусь здесь около суток.
– Это не имеет значения, – сказала Звия, – соединяю.
И тут же трубка ожила, и послышался недовольный голос шефа:
– Кто это?
– Я, Лемешев.
– Что за чёрт! Я на даче! И мне позвонил… черенок лопаты! Ты что, телефон в неё вмонтировал? Или это твои друзья из «конторы»?
– Какая лопата, Михаил Абрамович?
– Такая, шутник! Ладно, разберёмся. Когда приедешь?
– Не знаю, тут такое дело… А как дела в редакции? Да, скажите, сколько на ваших часах и какой сегодня день?
– Лемешев, ты что там, запил?
– С чего бы это? Я трезв как стёклышко!
– В колодце побывал?
– Да. Так какой сегодня день?
– Воскресенье. И на моих 13.40. Когда возвращаешься?
– Сергей посмотрел на Звию.
«Скоро», – раздалось у него в голове.
– Скоро!
– Ну-ну, отключайся, мне ещё надо вскопать участок под вишней.
Связь прервалась. Сергей тупо смотрел на трубку в руках. Затем – на Звию. И снова на трубку. Гробовое молчание. Безмолвнее того деревянного черенка, что был у Когана накануне переговоров.
– Может, ты ещё хочешь с кем-нибудь поговорить? – предложила Звия, явно забавляясь.
– Теперь с самим господом Богом, если он здесь где-то за углом! – тихо, но с чувством выдавил из себя Лемешев, он поднял даже вверх руки. Но тут же потянулся за стаканом, который оказался полным, и выпил его до конца. И тотчас же все его смешавшиеся чувства и мысли выстроились, как солдаты на плаце в воинской части.
В это время на Земле образца 1982 года
Михаил Абрамович долго смотрел на лопату. Он сидел на крыльце дачного домика и думал о том, что может случиться с человеком, который после трудовой недели решил отдохнуть на даче, с лопатой в руках? Он должен забыть всё на свете, даже проблемы французских коммунистов, которые из своего устава беззастенчиво убрали упоминание о диктатуре пролетариата.
Лопата Михаилу Абрамовичу понадобилась действительно для того, чтобы взрыхлить землю у вишни. Он собирался слегка подрубить траву и раскопать вокруг всего на пол штыка. Он мечтал чуть позже взобраться в гамак и почитать вышедший сборник рассказов Василия Шукшина. Меньше всего его заботила командировка Лемешева. Нарвался на главного – вот сам и отдувайся!
О чём это он? Ах, да о Лемешеве, голос которого ему пригрезился. Мало того, что пригрезился, он сам, Коган, ещё и задал вопрос, когда подчинённый сотрудник приедет.