Пять дней мимикрии

Шубин Дмитрий

– Надо сматываться, пока и нам не досталось. Бежим, на кухне есть запасной выход.

Управляющий и его новые друзья, быстро двинулись в дальний конец зала, к дверям, ведущим в помещение с электроплитами и кастрюлями, где двое поваров и один официант стояли с огромными половниками в руках, приготовившись оборонять свое рабочее место. Когда все трое выскочили на улицу, их ожидал сюрприз. Около десяти милиционеров, облаченных в полное боевое снаряжение, наставили на них укороченные стволы автоматов.

– К стене, руки за голову! – закричал один

из милиционеров. Всех троих схватили, развернули и, прислонив лицом к стене дома, стали пинать по лодыжкам. – Шире ноги! – кричал все тот же милиционер.

Проверив задержанных на наличие оружия, служители закона, не найдя ничего, повели троицу вокруг здания, к центральному входу в клуб.

«Однако быстро Петр отделался от газовика», – подумал Орлов.

Перед входом в кафе стояло несколько желто-синих машин, бронированный фургон для перевозки спецподразделений и также простой автобус с решетками на окнах. Этот транспорт предназначался для конвоирования задержанных. Туда-то и стали запихивать всех посетителей, которых бойцы правопорядка выводили из клуба. Когда к автобусу подвели «близнецов» и Петра, в салоне вновь вспыхнула потасовка. Один из милиционеров, видимо высокий чин, распорядился отделить демиков и перевести их в фургон. Приказание выполнили быстро, и тому причиной было нежелание самих демиков находиться в обществе сексуальных меньшинств. Григория и Винпулькера затолкнули в салон, Петр сопротивлялся:

– Это ошибка! – кричал он. – Я владелец этого клуба! На нас напали!

– Залазь, козел, в отделении разберемся, – сквозь зубы произнес один из милиционеров. – Иначе я тебе ноги переломаю и сам ты уже не зайдешь в автобус, тебя внесут.

Последняя фраза возымела на Петра отрезвляющее действие. Он быстро поднялся по ступенькам. В наполненном салоне хозяина кафе встретили одобрительными выкриками и похлопыванием по плечу.

– На ваши рожи смотреть страшно, – произнес Петр и уселся на сиденье, которое освободили для него двое парней с прилизанными прическами.

– А ты видел рожи у демиков?! – выкрикнул откуда-то сзади Владик. – Мы и сами им неплохо задали.

Управляющий обернулся.

– После драки кулаками не машут.

Петр, видимо вспомнив про «близнецов», посмотрел на них и передвинулся ближе к окну с грязными разводами.

– Че стоите, садитесь, – управляющий похлопал ладошкой по сидению, оббитому стершимся коричневым кожзаменителем. – Втроем поместимся. Недолго придется тесниться, я успел сообщить секретарю организации. Скоро нас вытащат.

Сообщение о том, что босс местной ячейки компартии в курсе дела, вызвало шквал одобрительных эмоций. В салон заглянул один из блюстителей закона и, убедившись в отсутствии причин для негодования, вновь убрал голову. В течение десяти минут в автобус запихнули еще несколько человек, дверь захлопнулась и «передвижная камера заключения» тронулась в путь.

Отделение милиции оказалась в пяти минутах езды. Двухэтажное, обшарпанное, ничем не примечательное здание постройки прошлого века. Автобус остановился

возле лестницы, ведущей в цокольный этаж.

– Давайте, прапорщик, запускайте вначале голубых! – крикнул офицер в фуражке.

Прапорщик, снял каску, вытер рукавом вспотевший лоб и водрузив синий пластиковый колпак на место открыл дверцу автобуса. Задержанные посетители кафе стали выходить из салона и спускаться вниз. Большинство передвигалось непринужденно, видимо многие из них бывали здесь и ранее.

В небольшой прихожей находился стол с плексигласовой табличкой «Дежурный по отделению». Пожилой майор встал со стула и когда все арестованные скучились в углу, произнес:

– Так, так, так Опять гомики драку устроили.

Возражать почему-то никто не стал.

– Подходите по одному, вытряхивайте содержимое карманов на стол. Расписывайтесь и в камеру. Всем понятно?

Ответа майор, видимо, не ждал, так как сразу же повернулся, подошел к столу и уселся на свое место.

– Сержант! – крикнул он.

Открылась массивная дверь и в прихожую вошел невысокого роста и плотного телосложения милиционер с беретом на затылке. На лоб спадала густая прядь обесцвеченных волос.

– Давай, Андрюша, садись. Надо вести опись.

Сержант сел на стул, стоящий сбоку от стола, подтянул к себе пачку бланков, взял шариковую ручку и вопросительно посмотрел на своего начальника.

– Давайте, первый! – громко сказал майор.

Толпа произвольно выстроилась в очередь. Первый задержанный стал выкладывать на стол содержимое своих карманов.

– Ключи с брелком, – произнес дежурный по отделению и, бросив их в пластиковый пакет, взял в руку следующую вещь. – Презервативы, пять штук. Рубли – три сотни. Записываете сержант?

– Да, – ответил подчиненный.

– Итак, далее… Фотография друга. Посмотри, какой красавец, – майор повернул карточку лицевой стороной к сержанту и когда тот ответил кивком головы, бросил ее в мешок. – Здесь его нету? Я бы отправил его в камеру к братве. Наверное, измены с десятью зеками ты бы ему не простил? Ну что тут у тебя еще? Барахло всякое. – Начальник сгреб остальные вещи: носовой платок, ручку, часы и горсть семечек со стола в куль. – Давай расписывайся и проходи вон в ту дверь.

У Петра забрали сотовый телефон, ключи от машины и дома, пачку рублей и несколько сотенных долларовых купюр, все золотые изделия и документы. У Орлова изъяли дискеты и остатки денег. Карманы Винпулькера оказались пусты, что немало удивило майора. В итоге все арестованные очутились в одной большой клетке, отгороженной от остального пространства тремя решетками. Просторное помещение имело несколько таких камер, расположенных впритык к друг к другу вдоль двух стен. Тусклый свет подвешенных под потолком фонарей создавал светлые участки. Остальное пространство находилось в полумраке. Сидений в клетках не было, поэтому все задержанные уселись просто на пол и время от времени выкрикивали ругательства в сторону другой камеры, в которую заперли демиков.