Пять Колодезей
Шрифт:
Перед ребятами открылась вся бухта. Но сейчас она была не розовая и тихая, как на рассвете, а грязно-зеленая, кипящая тяжелыми, мутными волнами. Сквозь сетку дождя Степа различал мостки причала и рядом с ними моторную фелюгу. Там, над берегом, село. Уже недалеко. Зря Пашка волнуется, что их унесет в море.
А между тем удары грома раздавались все чаще, ветер с каждой минутой крепчал и с нарастающей силой бил в выпяченную грудь шлюпки, толкая ее обратно в море.
Пашка закусил губу и со злым упрямством греб сильными рывками. Тельняшка его от дождя
— Давай сменю, — предложил он.
— Не надо. Я сам… — угрюмо отказался Митя.
Он уперся пятками в перекладину решетки, лежавшей на дне, и так навалился на весло, что даже подскочил на сиденье. Пашка работал неутомимо. Но шлюпка продвигалась медленно, точно кто-то уцепился за дно и не пускал.
С тех пор как свернули за мыс в бухту, прошли не более двадцати метров. Управлять шлюпкой становилось все труднее. Она раскачивалась, виляла носом и нередко поворачивалась бортом к ветру. Тогда ветер и волны гнали ее обратно в море.
И только дружными усилиями мальчикам удавалось перебороть стихию. Хотя и медленнее, чем раньше, они все же упорно продвигались вперед. У Степы крепла уверенность в том, что они благополучно доберутся до села.
Но вдруг случилось нечто неожиданное. Перед самым лицом Степы сверкнуло что-то ослепительно яркое, и в тот же миг он услышал страшный грохот и треск. Казалось, рядом лопались и разлетались на части скалы. Степа зажмурил глаза и съежился. Налетел бешеный вихрь, и на его голову обрушились целые потоки воды.
Он вздрогнул и открыл глаза. Митя лежал на дне лодки, сжавшись в комок и заткнув пальцами уши, Пашка спрятал голову между колен и прикрыл ее руками. Толстые струи дождя барабанили по его спине и ручьями стекали на дно. Весла беспомощно болтались в уключинах, а лодку бросало с боку на бок.
— Уносит! Уносит в море! — закричал Степа.
Но Пашка и Митя не двигались. «Уж не убило ли их молнией?» — подумал Степа, и сердце его сжалось от страха. Нет, вот Пашка пошевелил рукой.
А ветер исступленно бил в борт и гнал лодку в море. Вот уже рядом мыс, и тут, где-то за ним, ощерились гранитные клыки подводной скалы. Их не видно за густой пеленой ливня, но слышно, как волны с грохотом обрушиваются на них.
Хватаясь рукой за борт, Степа пробрался вперед и сел за весла.
— Ты что, оглох, что ли? — толкнул он Пашку. — Греби скорей! Не видишь, несет на скалы!
Пашка выпрямился, вытер мокрым рукавом побледневшее лицо.
— Сил нету… совсем ахлял, — тяжело дыша, сказал он. Заметив в ногах Митю, он слегка пнул его пяткой в бедро. — Вставай, садись за руль!
Митя поднял искаженное страхом
Степа энергично работал веслом. Ему и Пашке удалось отвести шлюпку в сторону от камней. Но как они ни бились, их по-прежнему уносило в море.
— Давай еще, — подбадривал Степа. — Нажми!
Пашка сделал несколько сильных взмахов и бросил весло.
— Не могу… выдохся, — зло прохрипел он и с отчаянием оглянулся на оставшийся позади мыс.
— Давайте сигналить. Может, нас на фелюге заметят… — Тоненький голос Мити был еле слышен в шуме ливня.
Он встал и начал кричать и размахивать над головой шляпой. Степа и Пашка заложили пальцы в рот и пронзительно засвистели.
Но звуки тонули в вое ветра и гуле волн. Растаяли размытые дождем очертания берега и села. Куда ни глянь — серая полосатая стена дождя. Кто их услышит? Кто заметит? Ужас охватил Степу. Надо немедленно действовать, что-то предпринять. Но что именно? Может быть, всем броситься в воду и плыть к скале? Нельзя. Захлестнет волной, а если и выплывешь, то покалечит о камни. Плыть по ветру тоже нельзя — лодку унесет в море. Степа беспомощно озирался вокруг.
Вдруг ливень начал стихать. Он прекратился так же неожиданно, как и налетел. Уходившая туча сеяла последние редкие капли.
Вокруг прояснилось. Ветер подгонял лодку к самому дальнему гранитному клыку каменной гряды, метра на два торчавшему над водой. Степа бросил безнадежный взгляд на берег, на мыс и вдруг просиял:
— Ребята, смотрите! Мы спасены!
Тут же за каменными зубьями начиналась полоса затишья. Волны налетали на них и, обессиленные и укрощенные, затихали. Дальше серела лишь мелкая зыбь, а под высоким берегом, в той бухточке, где ловили рыбу, по-прежнему стояла безмятежная остекленевшая гладь.
— Сидай все на весла! Живо! — скомандовал Пашка, к которому вернулись и силы, и уверенность.
Шлюпка, сделав крутой поворот, выскочила за каменную гряду. Сразу стало легче грести. Ветра почти не ощущалось. Шлюпка вошла в бухточку и завернула за длинный каменный выступ, который еще раньше приметил Митя. Мальчики увидели перед собой тихую лагунку, вроде небольшого круглого озерца, скрытую между скалами и каменным выступом. Только в одном месте желтела узкая песчаная полоска, к которой можно было причалить. Место здесь было надежное. Если бы ветер вдруг неожиданно повернул и подул с моря, то и тогда каменный выступ защищал бы шлюпку от волн.
«Бухта спасения»
Степа выпрыгнул из лодки. Колени дрожали, земля под ногами качалась, и он едва устоял. Но настроение у него было такое, будто он одержал победу в сражении. Радостное возбуждение охватило Степу. Выжимая трясущимися руками штаны, он поглядывал на Митю, который ежился и клацал зубами.
— Что, мутит небось? Травить собрался? — потешался над ним Пашка. — Заложи пальцы в рот.
— Н-не… Я з-за-а-м-мерз, — пролепетал посиневшими губами Митя.