Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна
Шрифт:
— За то, что пытался сделать пять лет назад — раз! — и мушкетер ударил шпагой плашмя по толстому заду трактирщика.
Тот взвизгнул и стал вырываться из крепких объятий Планше.
— За кавалера де Отфора — два! За альгвазила — три!
Планше выпустил трактирщика и тот рухнул со стенаниями на руки прибежавших слуг.
Лейтенант медленно вложил шпагу в ножны и произнес с превеликой серьезностью:
— Поздравляю тебя с посвящением в рыцари битой задницы! — и громко расхохотался.
Они ехали лесом, когда д'Артаньян вдруг почувствовал опасность. Не умом, а всей кожей, каким-то особым
Не меняя небрежной посадки в седле, он разом обвел обострившимся взглядом заросли кустарника, вплотную подходившие к наезженной дороге. Впереди, шагах в тридцати, что-то блеснуло сквозь молодую, ярко-зеленую листву невысоких кустов. Д'Артаньян, не раздумывая, выхватил тяжелый седельный пистолет и послал коня вперед.
Над кустами поднялся человек в темном плаще, в надвинутой на брови широкополой шляпе с тощим павлиньим пером и навел на мушкетера длинный ствол. Д'Артаньян бросил коня влево, уходя с линии прицела, свесился с седла почти до земли, одновременно крикнув Планше:
— Заходи справа!
Грохнул выстрел.
Пуля просвистела в стороне от мушкетера. Нападавший понял, что его расчет на внезапность не оправдался и закричал невидимым своим сообщникам:
— Стреляйте же, стреляйте, недоноски! – а сам стал торопливо заряжать мушкет.
Из кустов выскочили трое бандитов, вооруженные пистолетами и шпагами. Д'Артаньян, не раздумывая, разрядил свой пистолет в голову ближайшего, справедливо полагая, что тот, который с мушкетом, ему пока не опасен, ибо не сумеет так быстро перезарядить свое оружие. Отбросив ставший ненужным пистолет, он выхватил шпагу. Двое атаковавших его головорезов оказали ему достойное сопротивление, нападая с двух сторон, и лейтенанту пришлось отбиваться от их слаженных атак, к чему мушкетер не привык. Он спрыгнул с коня, и тот тут же отбежал в сторону, чтобы не мешать хозяину. А мушкетер принялся теснить противников, не упуская из вида первого, продолжавшего торопливо и потому бестолково заряжать свое громоздкое оружие. Довершить это дело ему не удалось — подскакавший Планше выстрелом из пистолета тяжело ранил негодяя.
— Не добивай его! — крикнул д'Артаньян, нанося удары двум бандитам. – Мне нужен хоть один пленный!
Эти слова произвели разительное действие на них — они переглянулись и бросились наутек в разные стороны от дороги.
Лейтенант погнался за одним из них, но вскоре понял, что в тяжелых дорожных ботфортах с длинными шпорами он плохой бегун, и отказался от преследования в надежде, что уж один-то пленник у него есть, и что он обязательно довезет его до Парижа и там допросит.
Но с пленниками д'Артяньяну фатально не везло. Когда он вернулся на дорогу, то увидел, что поверженный пулей храброго Планше нападавший готовится испустить дух и молит пикардийца поднести к его губам крест, что Планше и сделал, как истинный и добросердечный христианин.
Господин и слуга, сняв шляпы, постояли над убитыми, потом Планше, не спрашивая лейтенанта, оттащил трупы в кусты, туда, где совсем недавно стоял один из них с мушкетом на рогатке, целясь в мушкетера.
— А вы, мсье, выходит, не догнали двух бандитов?
— Увы, Планше, — ответил д'Артаньян,
— Я это к тому, мсье, что физиономия одного из них показалась мне знакомой.
— Знакомой? — заинтересовался лейтенант.
— Вот именно, мсье. Мне показалось, что он один из тех, кто напал на беднягу де Отфора в Менге.
— Тысяча чертей! — воскликнул с досадой лейтенант. — А я его упустил… Вот что, Планше, обыщи-ка в таком случае этих, — д'Артаньян кивнул в сторону кустов, где лежали трупы.
Планше не заставил хозяина повторять дважды. Он сноровисто обыскал неизвестных с проворством человека, не раз проделывавшего подобное на поле боя. Первый осмотр ничего не дал, кроме нескольких ливров, обнаруженных в тощем кошельке одного из убитых. Взглянув вопросительно на господина и уловив безмолвное согласие в его глазах, пикардиец быстро спрятал кошелек в карман. Ничего не дал и второй, более тщательный осмотр.
— А эти тебе никого не напоминают? — спросил лейтенант.
Планше еще раз со всем вниманием оглядел убитых.
— Нет, мсье, увы… — и слуга не смог удержаться от кощунственной в присутствии смерти шутки: — я видел их сегодня дважды: в первый и последний раз.
Лейтенант свистнул, конь послушно подбежал к нему. Д'Артаньян сел в седло и привычно поправил застежку плаща на груди. Рука его наткнулась на жесткий край лежащего во внутреннем кармане пакета с письмом.
— Сдается мне, любезный Планше, — произнес он задумчиво, — что нападавших интересовала не моя скромная персона, а письмо, что лежит у меня в кармане. Скорее всего, беднягу де Отфора убили именно из-за него. Если, конечно, ты действительно узнал одного из нападавших.
— А если нет, мсье?
— Тогда вполне возможно, что все это цепь случайностей. Хотя, как говорят древние философы, в каждой случайности есть своя предопределенность.
Планше с уважением поглядел на своего господина и подумал, что подобная премудрость не могла прийти в голову д'Артаньяну еще каких-нибудь пару лет назад. Но вот в последнее время мушкетер все чаще вместо того, чтобы засиживаться в трактирах, читает толстенные книги, которые берет либо у Арамиса, либо покупает, к ужасу скопидома Планше, у одного из вороватых студентов Сорбонны.
— А две подряд случайности — это уже закономерность, — закончил д'Артаньян свою мысль и тронул коня.
Весна в этом, 1631 году, выдалась ранняя. Солнце припекало все сильнее, а первая, яркая, сочная листва деревьев давала еще мало тени и плохо спасала от его лучей. Недавно высказанные сентенции настроили мушкетера на философский лад. Он подумал, как прихотливо распорядилась судьба — ведь именно в Менге начались его приключения пять лет назад. И вот, возможно, его ждут новые приключения. Правда, он уже не тот восемнадцатилетний юнец, готовый, очертя голову, бросаться в любую авантюру, а солидный офицер самой престижной и высокопоставленной во Франции воинской части, придворный короля с блестящей, по мнению знакомых, будущностью. Но, видит Бог, подумал он, с каким удовольствием окунулся бы он вновь в тот поток бурных событий, который в недавнем прошлом подхватил его и понес к успеху, ибо жизнь мушкетеров с каждым годом становилась все рутиннее и однообразнее!