Пять мгновений любви
Шрифт:
Ярослава задумалась, откидываясь на спинку стула и принимая непринужденную позу. Это все звучало слишком заманчиво, если еще и учесть то, что на сцене не придется быть. Точнее она будет на ней, но не фактически, а через своих танцовщиков.
– А Руслан?
– Руслан? – Ксюша прикинула что-то, потрепав ручку рюкзака, который в одном месте протерся даже до внутреннего материала. – У нас будет танцевальная визитка и три танцевальных номера. В визитке точно всем надо быть, а потом будете на репетициях вместе просто по разные стороны.
Яра посмотрела на Кузнецова.
– Мы согласны, – улыбка озарила ее личико, можно сказать, впервые с 1 сентября, потому что все остальное время занимала учеба.
Все последующие дни были наполнены танцами и лекциями с редкими перерывами на еду и сон. Яра пришла в свое прежнее состояние, когда душа пела, пока тело танцевало. Она получала удовольствие, растворялась, расслаблялась и отвлекалась от учебы. Хотя по ней она и не могла отстать, потому что постоянно за ней следовал Руслан, который зачитывал всю домашку по истории, и ей не оставалось ничего иного, кроме как запоминать.
Ксюша похвалила Ярославу, когда та показала последний танец, и сообщила, что с завтрашнего дня они выходят на репетиции, но сначала им предстояло снять видео-визитку.
Черные классические брючные костюмы, белые рубашки, красные помады, а в руках – папки с бумагами – классика жанра и отличительные признаки их факультета. Все планы чуть не нарушил обрушившийся ливень, но он добавил лишь эпичности, адреналина и заставил всех выполнить невозможное – снять за пару раз тот самый финальный танец из фильма “Шаг вперед 2: улицы” под песню “Bounce”.
Забежав в культурный центр все стали делиться своими ощущениями. Запыхавшиеся, с розовыми щеками, мокрые с головы до ног, но такие счастливые, сбегали в тепло нижних этажей, чтобы с головой окунуться в репетиции.
– Мне кажется, что у меня даже трусы мокрые, – доверительно поделился с ней Руслан. Глаза его горели, румянец делал еще более обаятельным, по щекам с волос текли струи, и даже с ресниц слетела пара капелек. Яра посмеялась и потрепала по волосам. Он выглядел очень расслабленным, отвлеченным и для этого ему потребовалось лишь вспомнить свои старые увлечения.
– Надо срочно переодеваться, иначе заболеем.
Она на ходу сняла пиджак, а Руслан расслабил галстук и расстегнул верхние пуговицы до груди, открывая конец татуировки, которая начиналась на шее.
Ярослава затормозила раньше, чем мозг успел обработать информацию. Холодные капли стекали с ее волос и лица, закатывались под рубашку, но мурашки и дрожь в теле вызывали отнюдь не они.
Она увидела Юру. Он сидел расслабленный и улыбался девушке. И эта улыбка была предназначена только ей. Такая теплая и искренняя. Всплыли воспоминания, как он улыбнулся в новогоднюю ночь впервые за пять дней. Тогда она поймала эйфорию от того, что этот хмурый парень, с раненной душой и выстроенной стеной, потеплел к ней. Его пальцы нежно провели по спине незнакомки, и у нее возникли фантомные ощущения, как он расстегивал на ней вечернее платье.
Яра глубоко вдохнула, пытаясь вернуть себе ощущение реальности, но вместе с вдохом
Она оставила ему записку: номер телефона и адрес. Просила ей перезвонить. Открыла ему свое сердце, разрешила к нему притронуться. Но Юра не позвонил, не написал, ничего не предпринял. Разбил ее маленький мирок, заставил сомневаться в себе, поэтому предпочла тщательно это скрыть ото всех, а заодно и постоянные мысли о нем. Ярослава настолько старалась убедить себя в том, что это не влюбленность, что наконец сама в это поверила, а затем и вбила себе в голову, что теперь больше с ним никогда не встретится. Мир ведь… он большой.
Но вся эта сцена… В душе что-то надломилось. Кажется, это был тот самый прутик, что сдерживал волну обиды. Она, словно издалека, услышала голос Руслана:
– Яр, ты чего застыла? Я пойду, схожу за чем-нибудь горячим. Тебе кофе или чай?
Ярослава облизнула губы, на которых все еще оставалась влага.
БЕГИ! – требовал разум. – ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО СКРЫТЬСЯ!
Только сейчас она заметила рядом с ним Германа и Савелия. Последний что-то объяснял рядом сидящей светленькой девушке. Он еще не увидел ее, в отличие от Германа. Тот уставился во все глаза, лицо его вытянулось от удивления, и она подумала, что это, скорее всего, отражение ее собственных эмоций. Оба не знали, как реагировать, но отступать было некуда. Яра вступит в игру, собственно, как и Герман. От нее не укрылось, как он украдкой толкнул Савелия.
Она опередит.
Натянув свою милую лучезарную улыбочку, Ярослава шагнула к нему навстречу и произнесла:
– Кого я вижу! Даа, потаскала вас жизнь, зайчики!
***
ОНА.
Ее имя стучало в висках, отгоняя прочь другие мысли.
Дождевая вода стекала прямо по ее коже.
Вот она облизала губки, накрашенные красной помадой.
Блузка мокрая настолько сильно, что прилипла к телу и теперь просвечивала каждый сантиметр кожи, обтекая шикарные формы и плоский животик.
Казалось, все его рецепторы заискрились, словно оголенные провода.
Его руки были на ее талии, вели в комнату, расстегивали платье, согревали в том холодном коридоре.
И суровая реальность обрушилось на него, как грозовое небо.
Ярослава на него не посмотрела.
Юра соврал бы, если бы сказал, что Савелий был не прав. Воронцова зацепила его: ему нравились ее улыбка, смех, эмоции, которые отражались на лице, а еще то, что в ту новогоднюю ночь он почувствовал себя живым, находясь рядом с ней.
Герман встал к ней навстречу, раскрывая свои объятья. Она радостно прильнула к нему. За ним подошел Савелий.
– Осторожно, ты меня сейчас задушишь! – шутливо она постучала по его плечам, намекая на то, чтобы он перестал ее обнимать.
Ася настороженно осматривала Яру, будто чувствуя исходящую от нее опасность. Юра подумал, что сейчас единственная опасность исходила от него, потому что удивление, смешанное с недоумением, устроили мозговой штурм, а тело отказывалось что-либо предпринимать.