Пять миллионов неприятностей
Шрифт:
Я ощутила, как мои руки туго скручивают у меня за спиной и стягивают веревкой.
Поняв, что сопротивляться бесполезно, я слегка приуныла. Я не могла даже посмотреть в окно, чтобы определить, куда меня везут. И сообщить никому об этом не имела возможности. Машина тронулась с места, и сидевший слева Толян быстро прошерстил мою сумку, а также и мои карманы.
– Полегче, мальчик! – прошипела я, когда он – словно бы невзначай – провел ладонью по моей ноге снизу вверх.
Я услышала, как Толян ухмыльнулся.
«Я ведь не вечно буду такой
У меня не было никакой надежды на то, что кто-то из продавцов обратил внимание на произошедший возле их магазина инцидент и позвонил в милицию. Еще наивнее полагать, что это сделал кто-то из случайных прохожих. Рассчитывать на чью бы то ни было помощь мне не приходилось. Но я привыкла к тому, что вообще-то являюсь одиночкой и выбираться из различных коллизий мне надо уметь самой. Так что я не собиралась теряться в этой ситуации.
К тому же, даже связанная, я продолжала на автомате рассуждать логически. Хотя тут и рассуждать не о чем. Пока что я жива, попыток уничтожить меня никто не предпринимает. Значит, я им для чего-то нужна. Осталось дождаться этого «чего-то», а уж там действовать по ситуации.
Машина продолжала спокойно ехать куда-то. Мои спутники негромко переговаривались между собой. Разговоры их были «ни о чем»: они не упоминали никаких имен, совершенно не касались моей персоны, словно я и не сидела в машине, и можно было подумать, что они про меня вообще в упор забыли. Хотя, разумеется, я так не считала.
Ехали мы примерно полчаса. Причем изначально бывшая ровной дорога вскоре пошла какими-то неровностями, словно была усыпана щебенкой. «Ниссан», конечно, двигался по ней легко, кочки и ухабы он преодолевал свободно, а отличные рессоры смягчали ход, и никакого дискомфорта не ощущалось. Хотя мне в натянутой по самый подбородок шапке, вонявшей какой-то тухлятиной, заикаться о комфорте и не стоило. Но не эти мелочи меня волновали: я пыталась по состоянию грунта хотя бы приблизительно определить, куда мы едем, хотя это было очень сложно. В Тарасове и его окрестностях – колоссальное количество дорог, и их состояние давно оставляет желать лучшего. Неизвестно, как мне предстоит выбираться. А в том, что выбираться придется, я почти не сомневалась: подарить так просто свою драгоценную жизнь этим уродам я не собиралась! Мне и не с такими ушлыми ребятами доводилось сражаться, опыт, слава богу, имеется!..
Пока я так размышляла, у одного из моих невольных и нежеланных спутников зазвонил сотовый телефон.
– Да, – отозвался он. – Да, едем, скоро будем. Порядок, да...
Звонок был явно по мою душу. Но задавать вопросы, кто это так интересуется моей персоной, сейчас неуместно. Пока что я и понятия не имела, что это за люди и чего они от меня хотят. Могла лишь кое-что предположить...
Наконец, машина остановилась. Меня, не сняв с моей головы шапочку и не развязав руки, вытащили из машины и повели, похоже, через двор. Где-то
– Ступеньки, – бросил Толян, и я вовремя подняла ногу.
Поднявшись по ступенькам, я поняла, что нахожусь в пустом доме. Пол был покрыт ламинатом или чем-то наподобие него. Вряд ли тут постоянно кто-то проживал: внутри было довольно-таки прохладно, к тому же совершенно не ощущалось запахов пищи.
Меня провели по коридору, затем я почувствовала, что меня подталкивают куда-то. Я снова нащупала ногой ступеньки, но на этот раз лестница вела вниз. Я спустилась и оказалась в каком-то сыром помещении. Запах сырости так и ударил в ноздри, несмотря на то что лицо мое закрывала шапка.
Тут – наконец-то! – эту дурацкую шапку стянули с моей головы, и я обнаружила, что нахожусь в каком-то весьма мрачном подвале. Меня усадили на жесткий деревянный стул. В подвале этом никакой другой мебели не было: голые, обшарпанные стены, потолок с тускло мерцающей лампочкой...
А еще в этом подвале находились трое амбалов, которые и привезли меня сюда. Они стояли неподвижно и молча на меня смотрели. Эх, если бы у меня были свободны руки, попортила бы я им зрение!
Оглядев верзил снизу вверх, я весело спросила:
– Так, мужики, первый вопрос: вы – сексуальные маньяки?
Верзилы переглянулись и громко рассмеялись.
– Так, уже лучше, – констатировала я, поняв, что смех их является отрицательным ответом на вопрос. – Тогда, может быть, вы развяжете мне руки? – продолжила я.
Верзилы снова переглянулись.
– Я же не чемпионка мира по карате, – усмехнулась я. – А всего лишь слабая хрупкая женщина. Что я могу сделать вам, троим таким здоровым мужчинам?
– Толян, развяжи ее! – распорядился парень, который, видимо, был в этой троице за главного.
Это был высокий брюнет в серых брюках и белой рубашке с короткими рукавами. Толян, пониже ростом, коренастый блондин в джинсах и синей футболке, подошел ко мне и, резанув ножом по узлу, освободил мои руки.
Я облегченно сжала и разжала онемевшие пальцы и подула на покрасневшие запястья.
– Большое спасибо. Давайте не будем отвлекаться от дела, да? – сказала я. – Одним словом, что вам от меня надо?
Брюнет, который, видимо, был самым разговорчивым в этой компании, произнес:
– Надо бы побазарить. От тебя требуется только одно – сиди смирно и отвечай на наши вопросы.
– Ну что же это вы? – удивленно протянула я. – Не могли со мной поговорить в машине? Или хотя бы прямо на улице?
– На улице так промозгло, простудиться можно, – участливо произнес блондин.
– Ой, какой ты заботливый! – насмешливо отозвалась я. – Наверное, потому и шапочку мне на голову надел, да? Чтобы я себе ушки не застудила? И сам, поди, инфлюэнцу подхватить боишься?
Блондин, вероятно, не знал этого термина, обозначавшего обычный грипп, но интуитивно заподозрил нечто неладное.