Пять минут между жизнью и смертью
Шрифт:
У самого Витали начать спрашивать, что ему милиция предъявляет, Сомов не решился.
Подноготную всего дела знал, как никто. К тому же мало того, что не выполнил задания, так еще и клиента своего не уберег от подставы и ареста. Чего теперь в душу лезть?! Впору гонорар неотработанный возвращать.
Нет, ему просто необходимо было тут потереться во время допроса. И точно узнать, какие козыри у Рашидова в рукаве имеются против Сетина. Если ничего особенного, то Сомов своего клиента быстренько из-под стражи вытащит. Найдет пути и без этого
Тогда плохо.
Все вообще из рук вон плохо складывалось. Сомов просто за голову хватался. Такого гиблого дела он не припомнит за всю свою многолетнюю практику.
Одна жена его клиента бесследно пропала. Две бывших найдены мертвыми – убиты. Еще одна из бывших тоже исчезла. Ее поисками занимаются его люди, но пока безрезультатано. Последней надеждой оставался Лев Батенин. Сомов понимал, что парень оказался не в том месте не в то время, но также понимал, что не просто так он там тогда оказался.
Лев Батенин либо что-то знал, либо чем-то обладал, и это что-то могло пролить свет на все страшные события, накрывшие с головой Сетина. И за этим Львом Батениным все время после его освобождения из-под стражи неотступно ходили люди Сомова, но…
Но и тут случилась ужасная осечка.
Пока Батенина пас Валера – надежный и проверенный сотрудник сомовского детективного агентства, все было нормально. Пускай Батенин и не вывел их ни на кого и ни на что, но хоть сам жив-здоров оставался. Как только Валеру сменил Игорь, недавно принятый стажером в агентство, с виду нормальный парень, спортивный, в меру амбициозный и вроде ответственный – все снова пошло наперекосяк.
Мало того, что Льва Батенина с проломленным черепом почти в безнадежном состоянии доставили в больницу и он третьи сутки находился в коме, так еще и Игорь-стажер пропал.
– Найдите мне его хоть из-под земли! – орал Сомов на своих сотрудников и хватался за сердце. – Откуда вообще он взялся – Игорь этот?! Кто принимал его документы?! Кто пробивал его?! Всех уволю, к чертовой матери!..
Кадровыми вопросами занималась его секретарша, и Сомову об этом было хорошо известно. И увольнять, по сути, нужно было именно ее. Но он не мог. Не мог именно сейчас. Она и без того жутко переживала, сделавшись серой и невзрачной, краснеть даже перестала. Что же, совсем ее добить? Пожалел, оставил. Хотя и понимал, прокололись они с этим Игорем…
– Ладно, черт с тобой! – не выдержал его натиска и упреков Рашидов. – Посиди тут. Но не дай бог, хоть слово вставишь, Сом, выгоню моментально.
– Ты меня даже не увидишь, – пообещал тот, схватил стул и втиснулся в угол между стеной и неудобной тумбочкой. – Буду нем как рыба!
– Нем он будет! – проворчал Рашидов и тут же прохныкал, выразительно сверкая в его сторону восточными глазищами: – Тебе бабло этот хрен заплатит, если ты его отсюда вытащишь, а меня вздрючат за нераскрываемость. Это как, Сом, справедливо?
– Ваня! – возвращая ему не менее выразительный
– С этого и начинать надо было. А то устроил тут, понимаешь, вечер воспоминаний!
Сетина привели через пять минут после того, как Сомов и Виталин адвокат затихли по своим местам и вооружились авторучками и бумагой. Небритый, взъерошенный, в мятом свитере и вытянутых на коленках брюках, Сетин вошел в кабинет. Поприветствовал их всех скупым неприветливым кивком. В сторону своего бывшего одноклассника он даже не глянул.
Обижается, понял Сомов. И небезосновательно, между прочим. Нанял сыщика жену найти, а вместо этого…
– Ну что, Виталий Станиславович, у вас было время подумать, – начал с кислой миной Рашидов, тюкая пальцем по клавиатуре, пытаясь подогнать курсор в начало строки, вечная беда у него с этим курсором. – Вам есть что сказать мне?
– Коньяку хочу, – нагло заявил Сетин. – Вот что я хотел сказать вам. Коньяку хочу и бабу!
Вот этого ему говорить не стоило, потому что Рашидов тут же оживился:
– Бабу?! Так у вас их было, слава богу, аж целых четыре, Виталий Станиславович! Мало? Или не всех еще передушили?
– Я протестую, – пискнул адвокатишко, застрочив по бумаге авторучкой. – Мой клиент…
– Закрой пасть, – приказал ему Сетин и покосился на Сомова. – Все вы знаете, что никого я не душил и не стрелял тем более. И всем понятно, что нужен козел отпущения, так ведь, Иван Иванович?.. Только хочу, чтобы вы сразу уяснили, прежде чем станете тут передо мной соловьем петь, я этим козлом не буду.
– Нет, конечно, никаким козлом вы не будете. Никто даже и не думал так.
Рашидов ядовито заулыбался, а Сомов тут же подумал: неужели и он так вот над людьми изгалялся, когда в милиции работал?
– Но вот обвиняемым по делу об убийстве Марии Сетиной, Александры Сетиной, по факту исчезновения Валерии Сетиной и Натальи Сетиной запросто можете стать. – Тут Рашидов снова гадко улыбнулся Сетину в лицо. – Прямо-таки синдром Синей Бороды какой-то! Вы не находите?
– Нет, не нахожу, – огрызнулся Виталий и покосился на Сомова, будто ища у него поддержки.
Он же не знал, что Рашидов взял с него обещание сидеть молча и не влезать ни во что. Тот и сидел, молчал и с тоской соображал, как и где найти выход.
– Вину мою надо будет еще доказать, – неуверенно сказал Виталий.
– Докажем! – обрадовался Иван Иванович. – И начнем, знаете, с чего?
– С чего? – заинтересованно отозвался Виталий, за что Сомов ему тут же мысленно земной поклон отбил.
Как можно больше ему надо знать! Еще лучше, если все! Все, что имелось у Рашидова на Виталика. А для этого Виталику нужно следователя провоцировать и на откровение вызывать. Позлить не мешало бы. Чтобы вскочил со своего места Иван Иванович, заходил зверем вокруг подозреваемого и начал угрожать, выбрасывая козырь за козырем из своих следовательских карманов.