Пять мужчин одной женщины

Щеглова Ирина Владимировна

Где-то впереди локомотив встал.

Почти сразу проводники открыли двери, в тамбурах за их спинами нетерпеливо выглядывали пассажиры. Встречающие задвигались, оживились, бросились искать свои вагоны.

Я рассчитал правильно, так что не пришлось метаться по платформе. Подошел к двери. Из вагона повалили возбужденные люди, нагруженные багажом.

Наконец, показалась моя жена. Тревожным взглядом окинула толпу, увидела меня, и сразу же ее лицо изменилось, осветилось улыбкой, расслабилось.

— Сережа! — крикнула

она на выдохе. — Ты не опоздал!

Я мог собой гордиться. Вообще, всем мужчинам следует придерживаться простого правила: никогда не опаздывать на свидание с женщиной. Скажете, что на свидания мужчины как раз приходят вовремя, даже заранее, это, мол, девушки опаздывают. Возможно, насчет девушек правда. А вот в отношении жен — мне, например, известны случаи, когда мужья даже в роддом опаздывали в день выписки их новорожденных наследников. Короче говоря, не хотите лишних напрягов, приходите вовремя.

Одной рукой я взял чемодан жены и еще какие-то пакеты, другую подал ей. Аня схватилась за мою руку, выпрыгнула и сразу же прижалась всем телом, уткнувшись носом в грудь. Приобняв ее свободной рукой, я чмокнул ее в макушку, несколько секунд мы перекрывали свободный выход пассажиров из вагона, потом я легонько потянул жену в сторону. Она послушно двинулась за мной.

— Я соскучилась. — Она смотрела на меня счастливыми глазами, даже щеки порозовели. Ну, не молодец ли я!

Она немного похудела, загорела:

— Хорошо выглядишь, — заметил я.

— Правда?! — Она искренне обрадовалась. Хотя кто их знает, женщин, когда они искренни, а когда просто подыгрывают нам.

— Ой, — вдруг опомнилась Аня, — там же Ленка, у нее вещи в купе, надо помочь вытащить.

Понятно. Я направился в вагон, но Лена, видимо, решила выбраться сама. Я поймал ее в тамбуре, она тащила тележку с картонным ящиком, за плечами покачивался огромный рюкзак. Я взялся за тележку:

— Ну, мать, ты и нагрузилась! — заметил.

— О! Серега! Отлично! — Она слегка запыхалась, мы застряли в дверях, кое-как вытащили тележку. Выбрались.

— Ты на колесах? — спросила Лена.

— Угу.

— Подбросишь?

— Не вопрос.

— А Рита где? — услышал я голос жены.

— Да здесь она, следом идет, — отозвалась Лена.

Я поднял голову, из вагона выходила женщина, темноволосая, худенькая, смуглая от загара. Я хотел помочь ей вытащить сумку, но меня опередил какой-то мужчина.

— Алешенька, привет, — немного растягивая слова, поздоровалась женщина.

Они по-родственному целомудренно ткнулись губами друг другу в щеки. «Муж?» — подумал я.

— Сереж, познакомься, это Рита, — представила жена.

— Здравствуйте, — поздоровался я. Она протянула мне руку, окинула быстрым, оценивающим взглядом и сразу же потушила этот взгляд. Представила своего мужчину:

— Алексей…

— Очень приятно…

Ничего не значащие

слова, еще одно рукопожатие. Люди как люди. Самые обычные. Ничем не выделяющиеся. Но моя жена почему-то всем своим видом выражала полный восторг. Как будто нашла невероятную драгоценность, как будто ничем не примечательная женщина, стоящая сейчас передо мной, была на самом деле уникальнейшей личностью и обладала неведомыми мне достоинствами.

Правда, взглянув на Лену, я не обнаружил в ней никакой особенной восторженности. Пока жена долго прощалась с Ритой, договариваясь о том, что надо непременно встретиться, собраться, приехать в гости и прочее, Лена откровенно скучала, поглядывая по сторонам.

Наконец, все мы, подхватив багаж, двинулись к вокзалу. Рита и ее спутник, распрощавшись с нами, отправились к своей машине. Я повел девчонок к своей.

— Ань, чего ты набрала? — удивился я, складывая вещи в багажник.

— Гостинцы! — радостно сообщила она, — в этом пакете варенье, осторожнее, пожалуйста! А это ялтинский лук, правда, красивый?

— Очень…

Мы сели в машину. Я вырулил со стоянки, поехали.

— Ну, рассказывайте, как отдохнули? — поинтересовался.

— Замечательно! — восхитилась жена.

— Я довольна, — сдержанно ответила Лена.

— Как фестиваль? — из вежливости спросил я у Лены.

— Хорошо. Я в прибыли. Даже не ожидала.

Жена пустилась в долгий рассказ о том, куда они ездили, где ходили, где были. Она перескакивала с одной подробности на другую. «Ой, мы же были в домике Чехова! Представь, я сидела на той самой скамейке, на которой сидел Горький! Там такой сад прекрасный! Да, я же тебе привезла книжечку!» — И она бросилась рыться в сумке, попутно продолжая рассказывать то о доме Волошина, то о Голицынской тропе, то о Судаке…

— Дома посмотрю, — мягко остановил ее я.

— А, ну ладно. — Она оставила сумку в покое, — а еще я в Топловский монастырь ездила. Девчонки отказались, а я поехала. Там есть чудесный источник. Представь, я погружалась! Вода холодная, ужас! И цвет такой — темно-бирюзовый. Удивительно!

Я слушал ее голос и улыбался. Она вернулась, у нее было хорошее настроение, от нее все еще пахло морем… Мне было уютно рядом с ней. И я тоже соскучился.

Мы высадили Лену у ее дома и поехали к себе.

Жена, словно опомнившись, засыпала меня вопросами: как мы тут, да что, как Максимка, мама. На ее лице появилась озабоченность, как будто ей стало стыдно своего хорошего настроения, своей беспечности, своих впечатлений. Удивительно, как меняется человек, вернувшийся после отдыха. Иногда постепенно, иногда резко. То ли мы боимся быть счастливыми, то ли стыдимся. Во всяком случае, напустить на себя озабоченность — вот первостатейное и самое быстрое действие. Маска озабоченного человека — своеобразная мимикрия в мегаполисе.