Пять недель в Южной Америке
Шрифт:
Большое значение в экономике Аргентины занимает культура льна на семя. По экспорту льняного семени Аргентина занимает второе место в мире. Общий сбор его в 1947/1948 гг. составил 1 050 тысяч тонн. Интересно отметить, что культура льна попала в Аргентину с переселенцами из России в 1880-х годах.
До этого льна там совершенно не знали, а культура его показала блестящие результаты и распространилась с колоссальной быстротой; так, в 1886 г. сбор льняного семени составил 37,7 тысячи тонн, а через год — уже 81,2 тысячи тонн и т. д.
Однако за последние 13 лет — с 1938/39 г. происходит неуклонное сокращение посевов льна
Мимо окошек бешено мчащегося экспресса проносились бесконечные поля, разделенные колючей проволокой то на широкие, то на длинные, узкие участки. Их владельцы — эстансьеро — живут в городах. Лишь изредка, и всегда вдали от железной дороги, попадается большая усадьба — эстансья, чуть видная из-за густой рощи деревьев.
Зато часто мелькают маленькие фермы земледельцев: небрежно сложенный кирпичный дом, прикрытый листами разносортного железа вперемежку с асбестом; иногда крышу заменяет стогом наваленное сено альфальфы*; наскоро сколоченный сарай; открытый загон для скота; несложные сельскохозяйственные орудия лежат под от-крытым небом; колодец с «журавлем», иногда его дополняет ветрячок, качающий воду в бак. Таков облик жилья земледельца Пампы. Нет ни одного деревца или кустика возле его дома. Зачем? Он — арендатор-временный, кочевой земледелец.
По данным 1937 г., 63 % земледельцев Аргентины не являлись собственниками земли, а возделывали арендованные участки. По установившемуся в Аргентине порядку, арендный договор заключается с землевладельцем на срок 1–2 года и гораздо реже — на больший срок, но никогда не свыше 5 лет. При этом более 30 % арендаторов не имеют никакого договора и являются совершенно бесправными: землевладелец может согнать арендатора с участка в любое время.
Как правило, арендатор обязуется по истечении срока аренды сдать землю, засеянную альфальфой, которую землевладелец использует ряд лет под пастбище, а аренда-тор вынужден искать себе новое пристанище.
При таких условиях колонист-арендатор превращается в кочевника. Обычно он не имеет своих сельскохозяйственных орудий, тягловой силы и, получая их от помещика, обязуется обрабатывать землю на основе испольщины, то есть отдавать половину (а иногда и более!) урожая землевладельцу.
Получив свою часть урожая, такой арендатор попа-дает в лапы фирм-скупщиков зерна, диктующих свои цены.
Зачастую, особенно после первого года аренды, арендатор «не сводит концы с концами» и попадает в долговую зависимость от скупщиков или от помещика, полу-чая от них ссуды под урожай будущего года.
Подавляющая часть земель сосредоточена в крупных эстансьях*, иногда достигающих сотен тысяч гектаров. Даже в провинции Буэнос-Айрес, где цена на землю особенно высока, в 1942 г. насчитывалось 300 латифундий свыше 10 тыс. гектаров; им принадлежит здесь 1/5 часть всей земельной площади.
Насыщенность сельского хозяйства машинами мала для ведения его на достаточном уровне, хотя и превышает количество машин и орудий в Бразилии (в 1946 г. в Аргентине имелось 387 612 плугов и борон и 353 420 сеялок).
Крупные эстансьеро ведут, наряду со сдачей земель в аренду, скотоводческое хозяйство. 43 % всего аргентинского поголовья в 1937 г. находилось во владении 5 тыс. крупнейших собственников, а 200 тыс. мелких хозяйств, занимающихся скотоводством, имели всего 5,5 % поголовья.
Мелкие
По официальным статистическим данным, оказывается, что за 90 лет (с 1857 по 1948 г.) в Аргентину въехало 10,3 млн. человек и выехало 6,7 млн.; таким образом, за этот период осталось в стране 36 % иммигрантов. За последнее же время убыль усилилась и за последнее десятилетие этого периода (1939–1948 гг.) осело в Аргентине только 9 %, а 91 % иммигрантов покинули эту страну.
Как результат вышеотмеченного резкого падения экспорта продуктов земледелия и животноводства сельское хозяйство Аргентины переживает жестокий кризис, происходит сильное сокращение посевных площадей под пшеницей, рожью, ячменем и др. В год нашего посещения Аргентины (1946/47 сельскохозяйственный год) посевная площадь провинции Буэнос-Айрес составляла 6 216 900 гектаров, а в 1948/49 году-всего 4 190 400 гектаров. Произошло сокращение на 32,5 %, то есть ровно на 1/3!
И это в провинции, отличающейся самой разветвленной в стране железнодорожной сетью и наличием многих крупных городов, которые в свое время были наводнены фирмами, контрактовавшими хлеб еще на корню.
Как свидетельство кукурузного изобилия возле каждой фермы мы видели громадные ажурные цилиндры из ивовых прутьев, часто вдвое выше дома, доверху на-сыпанные оранжевыми и красными початками кукурузы.
Помимо своего основного товарного-на вывоз — назначения, кукуруза идет здесь в корм скоту, а также заменяет… дрова и уголь. Аргентинские торговцы могут пожать руку бразильским кофейным магнатам (кстати, на государственном гербе Аргентины изображены в рукопожатье две руки): одни делают пластмассу — кофелит, другие жгут «брикет» в виде кукурузного початка. В одном только 1943 г. было сожжено (взамен топлива)
3 650 тыс. т кукурузы, 730 тыс. т пшеницы и 860 тыс. т льняного семени. За этими цифрами скрываются другие: они означают разорение десятков тысяч арендаторов и мелких фермеров, которые не находят сбыта своей продукции.
Банки Англии и США, в руках которых сосредоточены основные нити внешней торговли Аргентины, определяют количество ввозимых в страну машин и металла (в частности, для оборудования шахт и нефтедобычи), угля и нефти, создавая в. стране недостаток топлива.
Аргентина протянулась почти от тропика Козерога, от 22 до 55° южной широты, на расстояние более 3 600 км. На этом огромном протяжении-от тропической области до Антарктики, — естественно, очень различны условия жизни. На севере страны в лесах растут многочисленные пальмы и десятки вечнозеленых видов деревьев; в лесных дебрях водятся ягуары, обезьяны, попугаи, удавы и в речных водах кишат кайманы; в культуре здесь идут пальмы, цитрусовые, сахарный тростник.
На крайнем юге, в Патагонии, — жалкие подушковидные кустарники, пустошные злаки, болотные сфагновые мхи; в прибрежных водах океана водятся тюлени и моржи, а на голых скалах Огненной Земли-несметные стаи антарктических пингвинов.