Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
Она прижалась к холодной ладони Летиции щекой.
– Я так по ней скучала… а теперь вот… мы поговорили. Она сказала, что у нее голова болит. И прилегла. А потом… уснула. И спит с тех пор.
– Ваше высочество…
– Мое, Уршах. Мое… это место на нас так влияет, верно?
– Ваша сестра долгое время находилось под действием заклятья. Ментального. Весьма сложного. Подобные не рекомендуют использовать больше месяца или двух, – Ричард коснулся висков принцессы.
–
– Скорее всего. Но точно утверждать не рискну. Но заклятье стало рушится.
– И разрушилось.
– Именно. Но, повторюсь, она находилась под заклятьем на протяжении… скольких лет? Двух? Трех? Больше?
Молчание.
– Это не могло не повлиять на её разум. А избавившись от оков, он должен восстановиться. И лучше всего восстановление проходит именно во сне. Ваш лекарь её осматривал?
– Да, – нехотя признался посол. – Её высочество всецело здоровы.
– В таком случае, нужно просто ждать.
– А со Славкой что? – не выдержала Яра. – Свихнулась?
– Дурная девка, – пробормотал посол куда-то в сторону, но я с ним согласилась.
– Боюсь, с ней немного сложнее. Вероятно, у нее очнулся дар.
– Дар?
– Повелительницы разума.
– Чего? – это уже Яра и посол, одновременно высказались. И оба – басом. Переглянулись. Смутились. И отвернулись.
– Когда-то давно… когда была жива Империя, – Ричард встал возле окна. – На землях её существовали люди, способные подчинить себе тварей сущих. Их называли Повелителями Разума.
Я покосилась на принцессу.
Бледненькая. Немочная.
– Правда, сколь знаю, речь шла прежде всего о созданиях, сродственных силе или сотворенных магами. К примеру, о драконах.
Дракона нам тут только не хватало. Для полноты впечатлений.
– Есть несколько трудов, где описывались признаки и… да, дар этот довольно опасен тем, что разум человека и разум существа соединяются.
– То есть, она станет… тварью сущей? – осторожно поинтересовался посол. И на Мудрославу покосился.
– Не думаю. Она пыталась вернуться. И если повезет, то у нее получится…
Именно в этот миг Мудрослава распахнула глаза и сделала глубокий вдох. А потом выдала фразу, после которой попугай восхищенно произнес:
– Щучье племя!
Больно.
Как же больно было! Болело все и особенно отчего-то волосы. Мудрослава ощущала каждый волосок, от корня до самого кончика. И еще ногти.
И кожу, которая вдруг показалась слишком тонкой да мягкой.
И зубы маленькие.
И шеи нет.
Крыльев тоже. От обиды она едва не расплакалась и еще зарычала.
– Славака, – братец тотчас возник, закрывая прочих. –
Она?
Она царевна, между прочим! Она никогда никого не кусала, хотя порой очень даже хотелось. И вот сейчас особенно. Мудрослава зубы стиснула, поскольку ладно кусаться, но рычать… а вдруг она говорить разучилась?
– Выпейте, – ей поднесли воды. И мужчина держал кубок обеими руками, не дрогнул даже, когда Мудрослава их обнюхала. А вода принесла облегчение. Волосы хотя бы болеть перестали.
И ногти тоже.
Мудрослава пошевелила пальцами и вздохнула. Дракона было жаль. Хороший дракон в хозяйстве всяко сгодился бы. А он был хорошим.
И мяса опять же обещала… нехорошо нарушать слово.
…а при драконе всяко с думскими говорить было бы легче. Убедительней.
– Как вы себя чувствуете? – заботливо поинтересовался Повелитель Тьмы.
– Н-нор-р-рмально, – получилось немного рычаще все-таки, но все же говорить она может. – Что… что это было.
– Это вы нам расскажите, что это было.
– Дар у тебя, Славка, проснулся. Повелительницы Разума!
Чего?
– Дар-дар… кар-р-ракатицу мне в глотку! – повторил попугай, слетая с подоконника. Он перебрался на лавку, на которой Мудрослава лежала и клюнул её в руку. – На абор-р-рдаж!
Он растопырил яркие перья.
– Тихо, – велела Мудрослава и потерла лоб. – То есть… я вдруг упала, а потом очнулась, когда летала. И летала… и…
Рассказ получился донельзя сбивчивым, но слушали её внимательно.
И выходит, что это не сон?
И…
И вспомнился камень на цепочке. Синенький. И тот, кто… если она Повелительница разума, то как вышло, что сама поддавалась? На любовь наведенную, на… на остальное все.
– Знаете, – Мудрослава поглядела на брата, который почти потерял маску. – Мне… нам надо с вами поговорить. Наедине.
И поежилась от такого нехорошего, упреждающего взгляда демоницы.
– Говор-р-ри, не говор-р-ри, – у попугая имелось собственное мнение. – Думать надо!
И не нашлось никого, кто бы возразил.
– Погодите, – подал голос степняк, до того тоже слушавший и внимательно. – А с моей сестрой что? Тоже дар проснулся?
– Вполне возможно. Я пока… пока сложно что-то сказать. Но она жива. Просто… мне кажется, она в обмороке.
Мудрослава поднялась, опираясь на руку Яра.
От слабости шатало. А еще тело, стоящее на двух ногах, казалось на диво неустойчивым.
– Почему с ней понятно, – кривоватый палец указан на Мудрославу. – А с моей сестрой нет?
Попугай, хлопнув крыльями, подпрыгнул и устроился на плече Мудрославы.