Пять ночей. Вампирские рассказки
Шрифт:
Как только я села в машину, начался дождь — капли забили в стекло, стекая тонкими струйками.
Зак некоторое время сумрачно смотрел на меня в зеркало. Потом повернулся.
— Тебе не кажется, что вести машину с заднего сиденья будет проблематично?
— Послушай… давай подождем минутку, — на этом запас слов у меня практически иссяк, и я подтянула колени к подбородку, словно защищаясь от этого взгляда. — А потом можешь до самого аэропорта обзывать меня какими угодно словами.
— На это мне твое разрешение не нужно, — пожал он плечами,
— Надеюсь.
Я сказала, действительно надеясь. Наверное, Зак услышал это в моем голосе, потому что замолчал и сидел молча, пока не открылась дверца с его стороны.
— Пустишь меня? — спросил Демон.
Тот медлил лишь секунду, потом подвинулся на место водителя. Демон закрыл зонт и бросил его назад, едва не угодив мне в голову.
— Прошу прощения.
Это прозвучало огорченно, но абсолютно не искренне. Так что понимай как хочешь — сожалеет он, что мог попасть или что промахнулся. Я потянула ручку дверцы на себя.
— Вы куда, Кэтрин?
— Наружу. Можно одолжить ваш зонт?
Зак все еще молчал, но Демон сказал:
— Оставайтесь.
Тон стал почти приказным, да и дождь превратился в настоящий ливень, а капельки воды — в тугие струи, грозящие раздробить лобовое стекло. Я вздохнула — и осталась. Не скажу, что мне хотелось все это слышать, но… иногда лучше услышать, чем потом изводиться от любопытства.
— Ты хотел уехать, не попрощавшись?
— Я попрощался, — сказал Зак тихо, глядя в центр руля, Демон потянул его за руку и заставил повернуться. Из тактичности мне неплохо было бы уползти в угол — но так мне было видно их обоих. Имею право, в конце концов…
— А я нет. Кто знает, когда мы увидимся снова — разве так прощаются с любимым детенышем?
Он легким движением заправил его челку за ухо, чтобы открыть лицо. Зак вздрогнул — но не отстранился.
— Помнится, ты сказал, что я твоя ошибка.
— Сказал, но ты вряд ли верно меня понял. Ты не ошибка, ты — мой шедевр… и моя слабость. Просто, возможно, следовало поступить с тобой по-другому… и уж точно нельзя было оставлять тебя так рано. Прости меня, детка, я бы никогда не сделал тебе больно намеренно. Я жалею, что своей безответственностью заставил тебя страдать… и жалею, что поступил так, а не иначе… но о тебе я не жалею ни мгновения.
Слушая это, Зак опускал голову все ниже и наконец коснулся лбом его груди — сам, безо всякого нажима. Тогда Демон осторожно запустил пальцы в волосы на его затылке, поглаживая, будто боясь спугнуть.
— Просто нам, эгоистам, правильные поступки совершать гораздо тяжелее.
— Я знаю…
— Уже знаешь? Значит, растешь быстрее меня, Закери. И даже не представляешь, насколько ты лучше, чем я был в твоем возрасте… и еще долго после этого.
— Правда?
Демон засмеялся.
— Я может, и лжец, но не льстец.
Он коротко поцеловал Зака в лоб, потом в висок и потянулся за зонтиком. И в этот момент руки обвились вокруг его шеи, прижали к спинке сиденья — и наконец Кэтрин вспомнила про такт, чтобы перестать пялиться и уделить внимание изрисованному дождем окну. Через пару долгих
— И кто тебя научил так целоваться?
— Ты.
— Ах, да. Точно.
Зак фыркнул в ответ, я тоже улыбнулась. Гроза постепенно сходила на нет.
Прошла еще одна долгая минута, прежде чем он спросил — тихо, почти призрачно:
— Я… действительно твое любимое дитя?
— Да — раз я так сказал, — шепнул Демон, а потом чуть громче добавил: — И нет — я не говорю это ВСЕМ своим детям.
Это вызвало еще один Заков фырк — и мою улыбку.
— Иди, опоздаешь, — сказал он, отстраняясь. — Вон твой миленький уже заждался.
Я взглянула в окно — возле дома стоял лимузин, а рядом — вылизанный до блеска Майк Норман под огромным черным зонтом, неподвижный и терпеливый, как британский батлер.
Демон коротко засмеялся — будто эти слова его позабавили.
— Ну что ж, еще увидимся, надеюсь, — он кивнул мне в отражении зеркала. — Кэтрин.
— Всего хорошего, — ответила я, подавая ему зонт. Нет уж, мерси.
Я быстро пересела вперед, почти не намокнув. Какое-то время мы наблюдали — как Демон ступил под зонт и что-то сказал, Майк ответил, потом потянулся к нему… но тот уклонился, лишь коснувшись пальцами его щеки, и исчез в лимузине. Помедлив пару секунд, Майк сложил зонт и последовал за ним.
Только сейчас я взглянула на Зака. Его глаза были красноватыми, зрачки чернели, как крохотные проколы, а щеку медленно пересекала тонкая алая полоска. И вместо того чтобы в очередной раз закрыть глаза на его моменты слабости, я взяла и эту полоску слизнула. Все дело в том, что больше я за свою жизнь не боялась — потому что не из-за Демона он приехал в Бостон, а из-за меня. Он хотел меня убить, в ту первую ночь, когда принес розы в мою палату. Но не убил. И если я никогда не узнаю, почему, то честное слово — не расстроюсь ни капли.
— Ну… не знаю, насколько он был искренен, — сказал вдруг Зак абсолютно нормальным своим голосом, не вяжущимся ни с глазами, ни с выражением лица, — но подбирать нужные слова и говорить то, что хотят услышать, умеет блестяще.
Тут я не выдержала — расхохоталась. Он тоже улыбнулся, хотя по-прежнему невидяще смотрел в стекло.
— Ты все еще считаешь его самым потрясающим существом во всем мире?
— А с чего ты взяла, что я его имел в виду? — Зак провел ладонями по лицу, окончательно приходя в норму. — Поехали, Кэт, самолет ждать не будет.
Мы поменялись местами, и Зак принялся щелкать радиостанции в поисках не поймешь чего. Наконец вдруг остановился, из динамика сочилась — чуть ли не в прямом смысле слова — странная песенка, я уловила лишь последний куплет:
«Лежи, лежи, милый Генри Ли,
Пока плоть с костей не падет,
И девушка та с зеленой земли
Напрасно домой тебя ждет…»
— Я тебе соврал, — сказал он вдруг.