Пять похищенных монахов. Приключения Васи Куролесова
Шрифт:
— У тебя что ж, язык присох? — спросил капитан. — Как тебя звать?
— Юрка, — ответил Крендель.
— А тебя?
— Крендель.
— Хорошее имя, — неожиданно похвалил капитан. — Прямо золотое. Кто ж такое придумал?
— Ребята, — ответил Крендель, зардевшись.
— Очень похоже, — сказал капитан. — А чего ты действительно гнешься, как крендель? Распрямись.
Крендель расправил немного плечи, выпятил живот.
— Ну рассказывай, Крендель, как дело было.
— Голубей у нас украли, вот мы и приехали в Карманов.
— Где украли? Когда? — спросил капитан
Пока Крендель рассказывал, он что-то отмечал в ней карандашиком. Вася Куролесов достал записную книжку, точно такую же, как у капитана, но карандашик был у него покороче.
Старшина Тараканов записной книжки не достал, зато усы его ни секунды не болтались без дела. Они то печально обвисали, словно ветви плакучей ивы, то вдруг топорщились иглами дикобраза, а через секунду обращались в веер, ласково обмахивали собственный подбородок. К концу рассказа в них вспыхнули радужные искры, и мне показалось, что это не усы, а хвост райской птицы торчит из-под милицейского носа.
В общем, усы строили такие гримасы, что капитан решил призвать их к порядку.
— Прекратите это! — строго сказал капитан. — Мешаете слушать.
Старшина покраснел. Усы застенчиво опустились на плечи.
— Прошу подробней описать монахов.
— Чего ж тут описывать — все лысые. У одного — борода, у другого — нос. А у остальных вообще лица не видно.
— Все сходится, — сказал капитан. — У остальных и глядеть-то не на что. А борода — это бандит по кличке «Барабан». С носом — старый вор Сопеля. Остальные — мелкая сошка, Цыпочка и Жернов. Но самый опасный — это, конечно, Моня Кожаный. Я и не знал, что он в «монахах».
Капитан снял телефонную трубку, пару раз крутанул диск и ясно сказал:
— Оцепить сектор двести восемнадцать.
Операция
День между тем клонился к вечеру, такой же ясный, весенний день, какой был и вчера. Из кармановских садов и палисадников пахло черемухой.
Рынок опустел. Последние самые стойкие продавцы покидали его. На площади, по углам которой стояли железные домики, не было ни души. Капитанский мостик печально торчал посередине и наводил на грустные размышления, потому что мостик без капитана — это все равно что скворечня без скворца.
Мы лежали в лопухах неподалеку от той самой подворотни, куда втаскивала нас рука старшины Тараканова. Редкозубый заборчик отделял нас от площади. Рядом, под кустом смородины, лежал Василий Куролесов. У него была сложная задача: с одной стороны, он наблюдал за тиром, с другой — присматривал за нами. Капитан Болдырев хотел было отпустить нас, но старшина не согласился.
— Надо еще проверить, — сказал он, — может, они соврали про монахов. Надо доверять, но проверять.
— Дядя Вась, — сказал потихоньку Крендель, — а кто они такие, монахи-то эти?
— Бандиты. Из банды «черные монахи». Они недавно алмазы украли.
— Где?
— В Карманове.
— Сколько же они украли?
— Мешок.
Куролесов достал из кармана часы-луковицу, щелкнул крышкой, и в лопухах раздалась мелодия:
Я люблю тебя,Мы переглянулись. Я сразу вспомнил последний выстрел по-кармановски.
— Поняли теперь? — улыбнулся Вася.
— Еще бы, — ответил я.
— Что это с ним? — спросил Вася и поглядел на меня.
— А что? — не понял Крендель.
— Талдычит одно и то же: еще бы да еще бы. Слова человеческого сказать не может.
— Разве? — сказал Крендель. — Я не замечал. Он вообще-то разговаривает. Это он так, стесняется. Верно, Юрка?
— Еще бы, — буркнул я.
Куролесов приложил палец к губам и прислушался. Где-то неподалеку заблеяла коза.
— Тсссс… Операция началась.
Мы приникли к щелям между штакетин, но начала операции пока не увидели. У тира никого не было, и я подумал, что, наверно, в том и смысл операции, что на площади ни души.
Вдруг из ворот вышли три человека.
Двое были в черных костюмах и белых рубашках с ослепительными воротничками. Третий, в сером, шагал чуть впереди.
Это был капитан Болдырев.
Мягкой, пружинистой, но в то же время смелой и решительной походкой они направились к тиру «Волшебный стрелок».
Дружно перепрыгнули лужу, взлетев над нею, как ласточки.
Капитан взбежал на крыльцо и решительно стукнул в дверь.
Дверь приоткрылась.
Капитан сунул руку в щель и, как репу, выдернул на улицу Барабана. Тот полетел по ступенькам прямо в лапы черному костюму. Костюм стремительно прохлопал его карманы, перебросил напарнику, который ласково обнял бородача и кинул на середину площади. Расставив рукава, Барабан, как планер, пролетел над лужей, приземлился у капитанского мостика, и тут же из-под мостика высунулась огромная рука, схватила Барабана за шиворот и втащила под мостик.
Капитан сдул с рукава пылинку.
— Фууу… — вздохнул Вася и вытер пот со лба.
Капитан вошел в тир. Следом — оба в черном. Дверь закрылась, и на ней неведомо откуда появилась табличка:
Прошла минута.
«Волшебный стрелок» спокойно стоял на месте. По его внешнему виду никак нельзя было догадаться, что внутри происходят какие-то события.
Прошла еще минута. И вдруг тир вздрогнул. Так всем телом вздрагивает корова, которую укусил слепень.
Вздрогнув, тир на секунду затих, но тут же начал мелко трястись, как будто точно под ним началось землетрясение. С железных крыш и стен посыпалась ржавчина. Одна стена внезапно стала надуваться, распухать наподобие флюса, крыша вытянулась кверху, по ней побежали железные пузыри. Вдруг крыша опала, стены втянулись внутрь и, пришибленный, тир похудел на глазах и потихоньку-полегоньку пополз в сторону. Отполз на несколько шагов, но тут же прыгнул назад, на старое место. Дверь со стоном отворилась.