Пять причин убить тебя
Шрифт:
И что ей, росшей среди моряков и Чистильщиков, обсуждать с нормальными девушками? Уж явно не цветочки. В цветах Ингвильд понимала ровно столько, сколько требовалось для выживания и базового травничества. Чистильщики сами лечили себя, потому и травы тоже искать приходилось самостоятельно.
— Завтра из-за их прибытия будет много суматохи, и тебе не принесут ужин. Приходи, поешь с нами. — на самом деле Нэйвир мог бы без труда позаботиться о том, чтобы у нее был ужин. Но если это возможность вытянуть ее из дома и пообщаться, почему бы не использовать шанс?
Мысль о голодном вечере
— Хорошо. Я приду. Но при условии, что ты будешь сидеть от меня так далеко, насколько это возможно. — припечатала она, строго глядя на красного дракона.
Нэйвир радостно кивнул, принимая условия, быстро поцеловал ей руку, пока она не опомнилась и не влепила ему затрещину, и убежал.
Нужно успеть все подготовить, организовать три поляны для костра и позаботиться о том, чтоб самое дальнее место было странно близко.
Глава 17
— Проходите, — женщина приоткрыла двери маленькой комнатушки, пропуская Ингвильд вперед, — мой муж сломал ногу несколько дней назад на лесовале, поэтому не может встать и поприветствовать вас как положено.
Девушка кивнула, ее в принципе никто и не приветствовал никогда, разве что в дни прибытия вожди удостаивали Чистильщиков подобной честью, а так все драконы поголовно игнорировали простейшие правила приличия.
Она остановилась у кровати, мужчина спокойно смотрел на нее, не моргая, словно лягушка. Ингвильд сплела заклинание и едва удержала рваный вдох.
— Вы можете идти. — сказала она женщине, — Поскольку ваш муж не способен встать, проверка немного затянется. — ей хотелось спровадить встревоженную драконицу куда подальше, потому как очевидно, что новостям она рада не будет.
Да и кто вообще обрадуется такому?
— Я подожду, просто не обращайте на меня внимания. — торопливо произнесла женщина, нервно комкая край фартука в руках.
Самран сломал бедро, он если захочет, и сесть-то сам не сможет без боли. Кто знает, какие гнусные вещи вытворяют Чистильщики за закрытыми дверями? Как может она бросить мужа одного в трудную минуту?
— Это займет полчаса, если не больше. Уверены? — уточнила Ингвильд, бесстрастно глядя на драконицу. Любые чувства на работе для Чистильщиков были слишком дорогой роскошью, и расплачиваться за жалость или простое сочувствие Ингвильд не хотела.
В соседней комнате заплакал ребенок, и женщина бросила испуганный взгляд на мужа. Неужели ей придется оставить его наедине с Чистильщиком?
— Итра, иди. — с нажимом сказал дракон, — Ничего со мной не случится. — Итра неуверенно посмотрела на Чистильщика, после на мужа.
— Хорошо, если что, кричи, Самран. — Ингвильд закатила глаза, словно на войну отправляют, честное слово!
Итра вышла, оставив дверь нараспашку. Ингвильд в гнетущем молчании закрыла дверь, набросила на комнату звуконепроницаемое заклинание и посмотрела на Самрана. Мужчина в самом расцвете сил, и оттого лишь досаднее было, что болезнь свалила такого крепкого дракона.
— У вас Арамар. — сообщила она, Самран лишь отвел глаза, он догадался ещё в тот момент, когда Чистильщик
Ещё печальнее было оттого, что они истинные, но вместе пожили совсем немного, каких-то пятьдесят лет. Самран растер лицо ладонями, зимой Итра родит их четвертого ребенка, а он даже не узнает, это сын или дочь. Как бы он хотел просто дотянуть до того момента, но разве можно подвергать Итру такой опасности. За жену он переживал куда больше, чем за себя.
— Убьешь меня прямо тут? — бросил он, криво усмехнувшись. Ингвильд вызывающий тон проигнорировала, впрочем, вопрос тоже.
— У вас два варианта. — она присела на стул рядом с кроватью, обычно больные реагировали более агрессивно на ее слова, в этот раз повезло, — Я могу убить вас сейчас, пока вы ещё в здравом уме и не испытываете никаких мук. — часто до вопроса не доходило, приходилось лишать жизни на месте, — Или запечатать вас заклинанием. Оно позволит вам не опасаться заразить кого-то из близких, но ускорит развитие Арамар в несколько раз. Вы не потеряете рассудок до последнего вздоха, но и трансформироваться при желании не сможете. Заклинание запрет вас в этой форме.
— Скажи, умирать от Арамар больно? — он бы не хотел, чтобы Итра видела его страданья.
— Нет, никто не помнит своего прошлого, когда разум покидает его. — равнодушно пожала плечами Ингвильд, без тени стыда соврав.
Конечно это больно.
Куда чаще зараженные умирали от рук Чистильщиков, чем от болезни.
Разве может это быть не больно, когда все тело охвачено агонией так долго, что остаются голые инстинкты без капли разума? Ингвильд много знала об Арамар, вполне достаточно, чтоб не забыть, что зараженные, утратившие разум, свирепо крушат все вокруг именно из-за невыносимой боли, из-за слепого животного желания избавиться от раздражающих предметов вокруг, от шума и слепящего солнца.
— Звучит страшно. Это твое заклинание, оно точно поможет? — Самран скосил взгляд на голубое небо, проглядывающееся в окне. Теперь он уже никогда не взлетит.
— Я не могу назвать это помощью. — честно ответила Ингвильд, — Заклинание закроет Арамар в вашем теле, и болезнь начнет разрушать его невероятно быстро. Через две недели силы покинут вас, и вы уже не сможете встать с постели. — пожалуй, это был один из самых гуманных способов. Запечатывание избавляло от боли, позволяло спокойно проститься с родными и тихо уйти.
Ингвильд и сама понимала, что проливать кровь каждый раз — неправильно, но это было куда правильнее, куда справедливее, чем позволить зараженному жить и подвергать опасности остальных.
И девушка мечтала, что когда-нибудь от Арамар найдут лекарство, и кровь перестанет проливаться ради всеобщего блага.
— Ты можешь не говорить моей жене? — тихо попросил Самран.
— Если вы выбираете запечатывание, то я вправе сохранить эту тайну. — кивнула Ингвильд, — Симптомы после запечатывания будут схожи с драконьей горячкой, поэтому за репутацию семьи можете не переживать.