Пять путей к сердцу подростка
Шрифт:
– Ты такой замечательный. Я тобой горжусь. Ты такой умный. Ты такой симпатичный. То есть то, что всегда говорила.
Вот в чем заключается проблема. Пэтси говорит то же самое, что всегда говорила сыну. Подросткам редко хочется слушать то же самое, что они слышали в детстве. Ведь тогда они были детьми, и эти слова ассоциируются у них с детством. Теперь они пытаются быть независимыми и не хотят, чтобы с ними обращались как с маленькими.
Родители, которые хотят, чтобы подростки чувствовали себя любимыми, должны выучить новые «диалекты языка любви». Я предложил Пэтси прекратить говорить то, что она говорила
– Вы знаете, Тедди меня тоже об этом просил. Так трудно звать его Тедом, когда я называла его Тедди всю жизнь.
Я знал, что Пэтси предстоит трудная работа, но я был уверен, что она с ней справится.
Роджеру тоже понадобилось учиться новому «диалекту», когда он мне рассказал о реакциях своего подростка. «На протяжении долгого времени я знал, что „родной язык любви“ Брэда – это помощь, – объяснил Роджер. – Когда он был поменьше, то приносил мне игрушки, чтобы я их починил. Вероятно, он считал, что я могу починить все, что угодно. Мне кажется, что, когда он уходил от меня с починенной игрушкой или выполненным домашним заданием, он чувствовал себя любимым, у него просто глаза блестели. Но, когда Брэд стал подростком, я заметил, что он больше не просит меня о помощи. Когда я предлагаю ему помощь, он говорит: «Спасибо, папа, но я могу сделать это сам». Он редко просит меня помочь даже с домашними заданиями. Я больше не чувствую такой близости между нами и не знаю, чувствует ли он себя близким ко мне».
Если «родной язык любви» Брэда – помощь, то, видимо, он не так сильно чувствует любовь отца к себе, как раньше. Однако очевидно, что он не ждет от Роджера того, чего ждал в детстве. Это связано с его созреванием. Если Роджер предложит Брэду научить его чистить карбюратор, менять свечи зажигания, делать стеллажи для книг или что-то еще, к чему Брэд проявляет интерес, скорее всего, скоро Брэд снова будет готов принимать помощь отца. Эмоциональная близость Роджера и Брэда снова возрастет. И Брэд будет уверен в любви своего отца.
Обучение новым «диалектам» может оказаться непростой задачей. Все мы – рабы привычек. Вполне понятно, что мы продолжаем выражать свою любовь к подросткам так же, как выражали ее, когда они были детьми. Это нам удобно. Для обучения новым «диалектам» нужно много усилий и времени, но, если мы захотим, чтобы наши подростки чувствовали себя любимыми, мы должны быть готовы потратить силы на обучение новым способам общения на их «родном языке любви».
Как обнаружить, какой из «языков любви» родной для вашего подростка
Если в этой книге вы впервые столкнулись с понятием пяти «языков любви», если вы не интересовались «языком любви» вашего ребенка и не догадываетесь еще, какой из них для него родной, позвольте мне предложить вам сделать следующие три шага. Во-первых, задавайте вопросы; во-вторых, наблюдайте; в-третьих, экспериментируйте. Вот как подойти к каждому из этих шагов.
1. Задавайте вопросы
Если
Я понимаю растерянность этого отца, и в самом деле иногда подростки скорее ворчат , чем беседуют, но на самом деле единственный реальный способ обнаружить, что думает подросток, – это заставить его сформулировать свои мысли и чувства.
Подростки выскажут свои мысли скорее, если вы будете задавать им вопросы. Немногие подростки сами начнут беседу со слов: «Мне хотелось бы рассказать тебе о том, что я думаю. Мне хотелось бы рассказать тебе, что я чувствую». Они скорее скажут: «Знаешь, чего я хочу?» Подростки гораздо свободнее высказывают свои пожелания, чем мысли и чувства. Часто последние остаются загадкой для взрослого, пока он не задаст правильный вопрос.
Если вы стараетесь обнаружить, какой из «языков любви» является родным для подростка, вопросы станут вашим верным союзником.
Марго сказала своей пятнадцатилетней дочери Керстин:
– Я читаю разные книги о том, какими должны быть родители. Я понимаю, что еще не совершенна как мать. Мои намерения могут быть благими, но иногда я делаю тебе больно. С другой стороны, я не всегда понимаю, что ты чувствуешь, когда я тебе нужна. Я хотела бы задать тебе серьезный вопрос: как ты думаешь, как сделать наши отношения лучше?
Марго навсегда запомнила ответ Керстин:
– Мама, если ты действительно хочешь знать, я скажу, только не сердись на меня. Когда я пытаюсь поговорить с тобой, ты никогда не уделяешь мне полного внимания. Ты то шьешь, то читаешь книгу, то работаешь, то смотришь телевизор, то стираешь, то еще что-нибудь делаешь. Ты всегда чем-то занята. У меня такое чувство, словно я тебе мешаю, когда пытаюсь с тобой поговорить. Мне хочется, чтобы иногда ты просто посидела рядом со мной и поговорила, ничего больше не делая в это время.
Марго задала вопрос и получила ответ. Ответ этот показал ей, каков «родной язык любви» Керстин – ей не хватало времени, качественного общения, внимания к ней одной.
Марк, муж Марго, задал другой вопрос их шестнадцатилетнему сыну Уиллу и получил такой же откровенный ответ. Однажды вечером, подвозя сына на соревнования, Марк сказал ему:
– Недавно я думал, как я должен изменить свою жизнь, чтобы стать лучшим мужем для вашей матери и лучшим отцом для вас с Керстин. Мне хотелось бы услышать твое мнение, поэтому я задаю тебе вопрос: если бы тебе захотелось что-то изменить во мне, что бы ты изменил?
Марку казалось, что Уилл думал вечность. Потом он сказал:
– Ты – хороший отец. Я очень ценю все, что ты делаешь для меня, и особенно твои подарки. Но иногда мне кажется, что я никак не могу тебе угодить. Как бы я ни старался, от тебя я слышу только критику. Я знаю, что ты желаешь мне добра, но, когда ты постоянно критикуешь, у меня просто руки опускаются.
К счастью, Марк задал вопрос искренне и был готов выслушать сына. Он ответил:
– Ты хочешь сказать, что я слишком много тебя критикую и редко хвалю за то, что ты сделал хорошо?