Пять рассерженных мужей
Шрифт:
— Хрен они куда поедут, — радостно загоготал рыжий гоблин, и я тут же решила: «Вендетта!»
А он, не подозревая о своём горе, повернулся к «Лендроверу» и жизнерадостно махнул рукой.
— Давай, Вован, загоняй!
«К чему оптимизм, когда жизнь коротка,» — подумала я, уже глядя на него, как на покойника.
Джип взревел мотором и с треском вкатился на территорию дачи. Красивые, но непрочные Тамаркины ворота лишь хрустнули под его колёсами.
И вот тут-то насторожились наши
Я подивилась: «Какая реакция!»
Первым, правда, обратил внимание на посторонний шум мой Евгений.
— Слышь, Иван, — сказал он Архангельскому. — Вроде рядом из пушки палят.
— Да здесь у каждого, если не пистолет, так ружьё, — успокоил его Даня.
— Да нет, Жека, — отмахнулся Архангельский, — никто не палит. Послышалось тебе.
И тут-то загрохотали ворота.
— Атас! Мужики! — крикнул Евгений, бросаясь к окну.
Глава 21
На «атас» мужики отреагировали по-разному. Даня сразу на пол рухнул, прямо в кошачье дерьмо, Тася и Пупс, взявшись за руки, помчались на второй этаж, чем сильно осложнили жизнь мне. Пришлось резво сниматься с насиженного места и снова бежать под антикварный диван.
Впрочем, ненадолго. Тася и Пупс почему-то передумали и вернулись под крыло Архангельского.
Архангельскому же было не до них. Он и Женька прилипли к окну, за которым готовилась баталия. Тася и Пупс тоже притихли, из-за могучих спин друзей наблюдая за происходящим.
А гоблины, не теряя времени, шагали к дому.
— Слышь, Иван, — воскликнул Евгений. — Это же те, которые нас в прошлый раз вязали!
— Да вижу, — откликнулся Архангельский.
— Они что, крышуют весь город? — с обидой изумился Тася.
— Ладно столярное производство, а коты-то наши чем им помешали? — удивился Пупс.
Архангельский живо его поддержал:
— Сам не фига не пойму! Бизнес, вроде, ещё не раскрученный, лично я раньше и не слыхал о таком.
Тут он осёкся, потому что на лужайке перед Тамаркиным домом начались невероятные вещи.
Невероятные для наших мужей, они же не подозревали о засаде «десанта». Все дружно (даже Даня, который нехотя покинул кошачье дерьмо и тоже в окно воткнулся) удивились, когда на пути гоблинов прямо из лопухов вырос гигант Тамаркиного отряда.
— Кво вазум, инфекция? — интеллигентно поинтересовался он, опуская стопудовый кулак на голову моего несчастливого друга Вована.
— Не понял! — пришёл в замешательство Архангельский.
— Я тоже не понял. Что сказал этот мерин? — забеспокоился и Евгений.
— Куда прёшь, зараза, — перевёл с латыни умнющий Пупс.
Пока они коротали время в светской беседе, Вовану моему поплохело. Он, бедняга, крякнул, осел и уткнулся
Мужья недоуменно переглянулись.
— Не понял! — снова закричал Архангельский, теперь уже обращаясь к Дане. — Что у тебя здесь за разборки?
— Не знаю, — вжимая голову в плечи, ответил тот. — Раньше здесь такого не бывало.
— Может на Тамарку наезд? — предположил Евгений.
Эту версию Даня сразу отсек.
— И потому нас щемит та же братва, что и за столярку щемила? — спросил он.
— Выходит, крышеваться должны уже и наши коты! — прозрел Тасик.
— Тогда этот бизнес нерентабелен, — тут же вынес приговор Пупс.
А на Тамаркиной лужайке уже завязалась перестрелка, грозившая серьёзной добавить работы строительной бригаде. Мне даже стало обидно.
«Столько здесь нашего народа, а за виллу переживаю одна я. Эта охрана сейчас всю дачу спалит.»
Больше всех меня злил Даня. Гибнет его же добро, а он вдруг затеял совершенно халатный спор, бросился доказывать Пупсу, что продажа котов рентабельна, даже если придётся отстёгивать гоблинам.
Не знаю, чем все это кончилось бы, если б не мой Евгений.
— Ребята, пора делать ноги, — крикнул он, и, слава Богу, эти непутёвые мужья занялись настоящим делом — принялись обсуждать пути бескровного отхода.
В результате постановили, что лучше выйти через окно. Первым выскочил из дома Женька. Он стрелой пролетел к баньке. Оттуда сразу же послышался звук лихорадочно терзаемого стартера.
Когда двигатель «Тойоты» взревел, остальные мужья тоже ринулись к распахнутому настежь окну. Больше всех поразил меня Тасик, он развил противоестественную скорость, а вот тяжеловес Архангельский оказался в спринте не силён. На середине дистанции его обнаружили.
К тому времени гоблины уже пребывали в плотном кольце Тамаркиной охраны. Шла вялая перестрелка, однако, заметив Архангельского, гоблины оживились. Двое из них развернулись и принялись палить уже в Ваню. За малым Маруся не стала вдовой.
«Это как же они взъелись на бедных мужей, — поразилась я, — что пытаются достать их даже перед лицом собственной смерти.»
Признаться, я жутко переживала за Женьку. Даже сгоряча пошла на жертвы — по бестолковости начала молить Бога, чтобы спас он его, даже если Женька останется мужем Юльки.
Бросив гоблинов и охрану на лужайке, я кинулась в гостиную, окна которой выходили в ельник, где и притаилась Тамаркина банька. Подскочив к окну, увидела, как Архангельский запрыгнул в «Тойоту», а Женька ударил по газам — машина рванулась и вынесла вторые ворота, стремительно выкатившись на периферийную улицу.